Потому я его и приняла. Иначе порвала бы в клочки. Но… я буду до последнего бороться, чтобы сохранить Вартон. И вы получите свои деньги назад, синьор ди Винченцо, уверяю вас. Когда я, наконец, начну получать доход от превращения Вартона в гостиницу…
— Неужели кто-то согласится платить, чтобы там остановиться? — скептически отозвался Алесандро. — Это ж насквозь промокшая, гнилая дыра!
Она вздернула подбородок.
— Я отремонтирую его. И не стану продавать до последнего!
Он окинул ее странным взглядом.
Вы так привязаны к этому месту?
Это мой дом.
Жестом он обвел окружающий пейзаж.
— При желании вы можете обрести новый дом здесь.
Ее лицо приняло обычное замкнутое выражение.
— Кроме того, — продолжил он, удивленно глядя на нее, — вам больше не придется волноваться о деньгах. Ваш дед с радостью даст вам все, что вы пожелаете.
В ее глазах загорелся злой огонек.
Очень жаль, что его сын не пожелал дать своей дочери единственное, что она в полной мере оценила бы, — признал бы ее существование.
Стефано был сам себе закон. Делал, что хотел. Он был…
— Негодяй, — закончила Лаура и вновь замкнулась в своей скорлупе. Агрессивная. Злая. Упрямая.
Знакомые эпитеты сами собой всплывали в голове Алесандро. Но к ним прибавился еще один, сочувственный. Откуда он взялся, Алесандро понять не мог. Он отмахнулся от него. Лауру Стов он жалеть не собирается.
В больнице он жестко инструктировал ее:
— Скажете что-нибудь, что огорчит Томазо, и сильно пожалеете, обещаю вам.
Лаура молча отвернулась. В последний раз она была в больнице у своего деда. Сердечный приступ у него случился всего через несколько месяцев после смерти бабушки. Войдя за Алесандро в палату интенсивной терапии, она невольно сжалась при виде одинокой фигуры, окруженной электронными приборами, опутанной проводами и трубками.
Томазо казался таким хрупким. Таким же, как ее дед тогда.
Это тоже мой дед.
Лаура помотала головой. Нет, нет! Она не поддастся. Выбросит его из своих мыслей, своей жизни.
Ко мне он отношения не имеет. Когда она подошла, голова, лежащая на подушке, повернулась к ней.
Лаура… Ты пришла. — Темные глаза остановились на ее лице. И в них Лаура увидела то, чего не ожидала увидеть. Благодарность.
Как… как вы себя чувствуете? — спросила она с усилием.
В его глазах мелькнула искра.
— Лучше, потому что вижу тебя. Спасибо, что осталась. Что разрешила мне…
Он задохнулся.
— Ты не присядешь?
Она тяжело опустилась на стул рядом с кроватью. Томазо посмотрел мимо нее на человека, стоящего у двери.
— Я остаюсь, — проговорил Алесандро на итальянском. — Не хочу, чтобы она расстроила вас.
Выражение лица Томазо изменилось.
— Думаю, здесь я в безопасности. Спасибо, что привез ее ко мне, Алесандро, но теперь…
Алесандро неохотно вышел. В крайнем случае, аппаратура подаст сигнал тревоги. Он принялся рассерженно ходить взад-вперед по коридору. Томазо снова обратил взгляд на Лауру.
— Лаура, девочка моя, хочу кое-что сказать тебе. Выслушай меня. Потом, если захочешь, возвращайся в Англию. С моим благословением.
Краем глаза Лаура видела импульсы, бегущие по экрану осциллографа. Собственное сердце тяжело билось в ее груди.
Ей хотелось уйти. Но она не могла. Не могла себя заставить. Она чувствовала взгляд Томазо на себе — словно он собирался для решительного шага.
— Здесь у меня появилось время подумать. Вспомнить. Я вспоминал Стефано. Не того, которого я видел в последний раз. Когда он был твоего возраста. И моложе.
Он хрипло вздохнул.
— Но у меня не много осталось воспоминаний о нем. Видишь ли… я мало времени проводил с ним. Был занят, зарабатывая деньги. А Стефано оставил на мать. Она обожала его. — Слезы навернулись ему на глаза. — Я и ей не мог уделять достаточно времени. Потому она и обрушила на него всю любовь, которую я не успевал от нее принять. Стефано никто никогда не ограничивал, он всегда получал то, что хотел.
Включая мою мать! Попользовался, а после выбросил на помойку!
Гнев вновь всколыхнулся в ее груди.
Томазо между тем заговорил снова:
— Человек хочет гордиться своими детьми. Но как я могу гордиться сыном, если он так себя вел?
В его глазах Лаура увидела боль. И раскаяние.
— Глупо с моей стороны думать, что ты захочешь знаться с семьей отца. — Он снова тяжело вздохнул. — Езжай домой, если хочешь. Я не имею никаких прав на тебя. Невозможно исправить то, что сделал Стефано с твоей матерью и с ее родителями. Я не был хорошим отцом, Лаура. Мне хотелось оправдаться, став тебе хорошим дедом, но…