– Что я могу тебе о нем рассказать? – осторожно начала Мисти. – Разве что мистер Андраччи предложил мне работу в Лондоне. Ты не будешь возражать, если на месяц-два я тебя оставлю?
– Ты поживешь пару месяцев в Лондоне? – с трудом приходя в себя от изумления, спросила Берди. – Ну конечно, дорогая! Как я могу возражать?
После чая Мисти поднялась к себе, вытащила из гардероба одежду и достала косметику. Все эти вещи два года не видели свет. Все это ей купил Флэш, чтобы отвлечь ее от мыслей о Филиппе, разорвавшем их помолвку. Тогда Мисти сказала Филиппу «прощай» и погрузилась в нереальный мир рок-н-ролла. Но это не принесло ей успокоения. Она смотрела на себя в зеркало и видела девушку в чересчур откровенных и кричащих – на ее взгляд – нарядах и с тоской думала о том, что все это бесполезно, если любимый мужчина уже тебя отверг. Более того, это положило конец ее детской дружбе с Флэшем, который вдруг перестал относиться к ней как к сестре и видеть в ней ту худенькую девочку-подростка, с которой на протяжении пяти лет они жили в одном доме у Берди и Робина. Тогда он вдруг решил, что она очень красивая молодая девушка, и влюбился в нее.
Приняв душ и выбрав один из тех кричащих нарядов, Мисти взяла старенькую машину, которой пользовалась только Нэнси, и поехала в отель, в котором остановился Леон Андраччи. Справившись у портье, она узнала, что Леон в ресторане.
Пока Мисти раздумывала, что ей делать: дождаться Леона в фойе или пройти в ресторан, рядом с ней остановился светловолосый мужчина. Его реакция была вполне сопоставима с реакцией швейцара, который сперва застыл, а только потом открыл перед ней дверь.
– Мисти?
Прошло три года, когда она в последний раз слышала этот хорошо поставленный красивый голос. Правда, на этот раз он звучал несколько неуверенно.
– Филипп?
– Как давно я тебя не видел! – Убедившись, что это она, Филипп Реддинг тем не менее продолжал смотреть на нее широко раскрытыми глазами. – Как дела?
– Нормально, – едва шевеля губами, сказала Мисти. Она была не в силах оторвать взгляд от мужчины, которого старалась избегать. Три года ей это удавалось.
– Ты выглядишь неправдоподобно красивой. – Он с очевидным усилием заставил себя поднять глаза на ее лицо. – Я давно собирался навестить тебя…
– С женой и детьми?
Филипп побледнел и напрягся.
– У нас с Хелен только один ребенок. Мы с ней разводимся. К сожалению, наш брак не был удачным.
Не замеченный ими Леон Андраччи стоял в двадцати футах от них и не мог поверить тому, как преобразилась Мисти Карлтон. Ее густые медные волосы были распущены, губы приоткрыты. Ее серые глаза, обращенные на стоящего рядом мужчину, лучились мягким светом. Леон пытался понять, во что же она одета. Облегающий блестящий материал – блузкой назвать это было сложно – держался на тоненьких цепочках, обрисовывая упругую грудь и подчеркивая тонкую талию. Короткая юбка обнажала ноги, которые вполне могли привести к аварии на дороге, потому что водители-мужчины не смогли бы оторвать от такой красоты взгляд.
– Мисти?
Она машинально, все еще находясь под впечатлением слов Филиппа, повернулась в сторону, откуда раздался голос, и ее взгляд встретился с взглядом черных, мерцающих глаз. Узнав Леона Андраччи, она вздрогнула. Он подошел к ней, удерживая ее взгляд, и она невольно сравнила двух мужчин. Леон был гораздо выше Филиппа. Его крепкое, тренированное тело резко контрастировало с худым и по-мальчишечьи немного нескладным телом Филиппа.
– Извини, что заставил тебя ждать, дорогая, – ласковым голосом сказал Леон и положил руку Мисти на спину.
– Филипп Реддинг, – со свойственной ему природной непосредственностью представился Филипп. – Мы с Мисти старые друзья.
– Как мило, – со скукой протянул Леон. – К сожалению, нам пора. Мы опаздываем.
– Я тебе позвоню. – Филипп бросил на Леона короткий взгляд, словно удивленный его невежливостью, и перевел взгляд на Мисти.
– Не стоит тратить время, – посоветовал Леон раньше, чем она смогла хоть что-нибудь ответить. – Вы ее не застанете. – Он смерил его презрительным взглядом и нажал на кнопку вызова лифта, возле которого они стояли.
Хотя Мисти не понравилась эта бесцеремонность, но еще меньше ей хотелось, чтобы Филипп звонил ей домой и напрасно тревожил Берди.
– Ну, мне пора, – с натянутой улыбкой попрощалась она и зашла в лифт. – Что вы себе позволяете? – возмущенно спросила она, когда двери лифта закрылись.