Плотная толпа стояла на платформе. Подошла электричка. Славка придержал спиной напиравших сзади, пропустил вперёд своих стариков, потом Веру и с трудом втиснулся сам. Тесно прижатые друг к другу, они стояли в вагоне у самых дверей тамбура. На первой скамейке прямо перед ними расположились трое два моложавых мужчины и женщина. Импортные штаны, фантастической красоты кроссовки и весь «навороченный» антураж бросался в глаза. Вели они себя независимо, свободно, разговаривали громко, шумно и раскатисто смеялись, нарочито привлекая к себе общее внимание.
Электричка шла полным ходом, втягивая в себя на остановках новых пассажиров. После затяжных осенних дождей день вдруг выдался яркий, солнечный, и горожане потянулись на природу.
Мужчина из «импортной» компании громко включил магнитофон, на весь вагон грохнул тяжёлый рок. Зоя Васильевна невольно поморщилась.
Кто-нибудь, может быть, и поступил бы иначе, но Алексей Петрович иначе не умел. Он умел жить только в недрах своего института и наивно полагал, что законы, установленные им внутри социума, созданного его собственными руками, действуют также во всей Вселенной. Он сказал властно и громко.
Выключите это!
Его услышали, но никак не прореагировали. Тогда он повторил.
Выключите!
Мужчина, державший в руках магнитофон, подчёркнуто прибавил звук и насмешливо взглянул на просто одетого старика, державшегося за плечо смущённого внука.
Что, дед? Сдают нервишки-то?
Славка побагровел и быстро взглянул на деда. Вера дёрнулась было, но смолчала.
Это мешает, мрачно сказал Алексей Петрович. Люди едут отдыхать, эта какофония раздражает
Слушай, мужик, вмешался его приятель. А ты давай пешочком В лесу тихо
Они сидели, а старики перед ними стояли, и молодая женщина весело поглядывала вокруг, вполне довольная своими остроумными спутниками. Люди, тесно прижатые друг к другу, стояли вокруг с непроницаемыми лицами и молчали.
Оставь его громко захохотал первый «импортный». Он, наверно, и ветеран к тому же
Ветеран гордо кивнул головой Алексей Петрович.
Теперь они хохотали все.
О, вскочил с места один из них, тогда ты садись, дед Почёт тебе и уважение
Зоя Васильевна заплакала. Славкины уши горели. Он словно онемел.
Прекратите! Громко крикнула Вера. Вы Вы Она захлебнулась словами.
Это вызвало следующий взрыв хохота.
Поезд притормаживал на очередной станции. Алексей Петрович, схватив за руку жену, потащил её к выходу. Люди теснились, выпуская их, избегая глядеть друг на друга.
Вера, за ней вспотевший от мучительного стыда Славка, едва протолкнулись вслед за стариками.
Ладно, сказал Алексей Петрович на платформе. Отдохнули. Поехали домой.
Это ведь последняя остановка Вытерла беззвучные слёзы Зоя Васильевна. Дима ждёт нехорошо.
Сколько отсюда, Вера?
Три километра
Пошли пешком.
Алексей Петрович резко повернулся и пошёл вперёд, волоча за собой хозяйственную сумку на колёсах. Славка подскочил было к нему, схватился за тележку, дед сердито оттолкнул его локтем.
Я не трус, дедушка! Твёрдо сказал Славка.
Дед резко повернулся к нему, прямо взглянул ему в глаза.
Ты не трус, ты приспособленец! И сердито поволок свою сумку дальше.
Зоя Васильевна заторопилась за ним. Славка повернулся к Вере, но она только презрительно взглянула на него и побежала догонять стариков. И он потащил свои сумки в одиночестве. Уши горели до сих пор.
Увлёкшись общим делом, старики с азартом чинили завалившийся набок парник. Подначивали, подзадоривали друг друга, заразительно смеялись.
Близкий друг Алексея Петровича Дмитрий Павлович был ему прямой противоположностью: высокий, худощавый, быстрый и ловкий в движениях. Кабинетный человек, Алексей Петрович отвык от физической работы, всё время что-нибудь ронял и ушибался. Очередной раз запнувшись, он чуть было не упал.
Смотри под ноги! Крикнул ему Дмитрий Павлович. Расшибёшься!
Легко сказать «под ноги», отозвался Алексей Петрович. А живот?
Они оба рассмеялись.
Что нового в хирургии? Посмеивался Алексей Петрович, передавая другу ящик с гвоздями.
А что у нас нового? отозвался Дмитрий Павлович. Режем. Чиним, штопаем Всё по-старому. А что нового в химии? Вредны фосфатиды или нет?
Ты мне зубы не заговаривай. Ты когда мне отзыв на наш бактерицидный порошок напишешь? Все сроки вышли.
Пришлю, Алёша В понедельник своим бактериологам скажу они проверяли, очень хороший порошок, надо его срочно в производство Нам такой в хирургии очень нужен
Славка помогал охотно, уверенно стучал молотком, прислушиваясь к разговору.
Зоя Васильевна смотрела на них через окно летней кухни. Вера мыла посуду.
С каким удовольствием на земле работает Кивнула на мужа Зоя Васильевна. А в молодости и слышать о даче не хотел, презирал собственников. Наташка летом болталась по всей Ленинградской области, то от рыбокомбината в лагерь едет, то от асбестового завода
В кухню влетел Славка.
Дайте попить
Вера подала ему ковш с водой.
Он жадно напился. Тоже взглянул в окно. Старики, оставив работу, громко смеялись над чем-то, глядя друг на друга.
Ну, друзья Кивнул на них Славка. С полуслова друг друга понимают И смеются, как дети
Вот и хорошо, что смеются.
Славка вернул Вере ковш, заглянул ей в лицо. Она отвернулась.
Ну, что я должен был сделать?! Что?! Славка повернул её к себе. Мне с ними подраться надо было, что ли?
Не знаю Пожала Вера плечами, освобождая свою руку. Может быть, и подраться
Не ссорьтесь, вздохнула Зоя Васильевна. Драться было бесполезно. Такие люди были всегда, но их было мало А сейчас почему-то становится всё больше и больше Что-то с нами со всеми происходит, не знаю
Я не трус, понимаешь? Сказал в спину Вере Славка. Я просто знаю, что если бы я кому-нибудь из них набил морду, а они бы потом меня измолотили, всё равно ничего бы не изменилось. Они над следующим стариком измывались бы точно также
А над парником снова дружно стучали молотки
Знаешь, мы новый наливной маргарин сделали, по-детски похвастался Алексей Петрович. С повышенным содержанием растительного масла Для таких, как мы с тобой
Для стариков, значит
Ну, я этого не говорил
Зачихал, закашлял старый двигатель, и по улице вдоль забора участка проплыл грузовик. Поверх ограды было видно, что в нём, прикрытая полиэтиленом, лежала картошка.
А вот и наш основной продукт питания прибыл У нас, горожан, выращивать его ни сил, ни времени нет, а местные с удовольствием нам картошечку сбывают. Слава, тащи ведро
Сколько она у вас здесь стоит? Алексей Петрович вместе с другом направился к калитке
Машина остановилась. Со всех сторон к ней потянулись садоводы с мешками и корзинами. Бойкий старичок быстро управлялся с деньгами, успевая поругиваться с покупателями из-за малой ёмкости своего мерного ведра.
Подбежал к толпе и Славка. Старики захлопали по карманам, заспорили, кто будет платить. Славка с улыбкой наблюдал за ними. Дмитрий Павлович поднял к старику своё ведро, и картошка громко затарахтела по его дну. Алексей Петрович протянул было деньги старику, они встретились на мгновение взглядами, и рука его вдруг застыла в воздухе. Старичок, всё время что-то балагуривший, замолчал на полуслове, лицо его точно окаменело, он, не отрываясь, смотрел в глаза Алексею Петровичу, словно не мог от них оторваться.
Что такое? Повернулся к другу Дмитрий Павлович. Что с тобой, Алёша?
Он удивлённо смотрел на Алексея Петровича, потом перевёл взгляд на старика. Тот тоже взглянул на него и, вдруг обмякнув, опустился прямо на картошку. Теперь все трое смотрели друг на друга и молчали.
Поехали! Вдруг неожиданно зычно рявкнул старик. Федька, сукин сын, я кому сказал поехали!