Под городом - Елена Григорьева

Елена Григорьева

Под городом

Нарушители

Яростные лучи солнца разбивались об отражатели, разгоняя тень между атмосферными башнями. Вершины зданий терялись в невесомых облаках. Было одиннадцать кварков седьмого чедвика первого из пяти тёплых месяцев. Уже не рань, но ещё не время обеда.

Для Сола это не имело значения. Сегодня он припозднился и только-только шагнул на аэроплатформу, чтобы подняться на крышу социального тауэра и проглотить там в кафе свой первый в этот день кусок пищи. А может, и единственный за сегодня. Затем он отправится на поиски ежедневной халтуры (с его четырьмя с половиной классами квантового программирования на постоянное место надеяться не приходилось).

За минуту оказавшись на месте, Сол спрыгнул на аэроперрон, покачнувшись из-за резкой остановки, но легко восстановив равновесие. Он направился в пункт питания, попутно уже представляя, какая сейчас толчея в «Общетруде».

В прошлый раз он работал помощником фельдшера. Нет, по идее, его должны были взять корректором курса аэроамбуланции. Управлял такой машиной автопилот, но даже самый современный компьютер, оснащённый мощным модулем связи с городской навигационной системой, ошибался в плотном потоке. Нужна была живая реакция и креативная корректировка однонаправленной бинарной логики, принимающей решения методом скоростного перебора вариантов.

Начальное техническое образование Сола отлично подходило для такой задачи он легко обращался с автоматикой. Однако не вышло. В назначенное время Сол явился на распределительную станцию, но там выяснилось, что место уже занято. Откуда-то возник вчерашний кандидат, пропустивший своё собеседование, а теперь вот наверставший упущенное. Видимо, не чужой он был начальнику Трудового распределителя.

Сол уже развернулся к выходу, невзначай пнув диспетчерскую стойку, но тут к нему подбежал мужчина в форменной красно-синей шапочке. То ли на рынке кадров и правда всё было паршиво, то ли пожалел парня старший дежурный, увидев на мониторах его иссушенное голодом лицо.

Оказалось, один фельдшер не вышел на смену может, заболел, а скорее всего, пропал без вести, как многие другие горожане (Бюро охраны уже не объявляло их в розыск, ясно было: вряд ли удастся найти в целости природный источник дефицитных внутренних органов). В общем, на распределительной станции в срочном порядке составили акт о подмене профкадра неспециализированным работником, завели Сола в тесную раздевалочку, выдали ему одноразовую униформу и отправили на амбуланционную станцию, где тут же и выгнали в рейс по анонимному гражданскому донесению.

Это была наркоманка. Одна из тысячи, найденных на улице за ночь. Её мозг умирал, пропитанный синтетическим ядом, образующимся в крови при распаде нового наркотического вещества. Яд не давал о себе знать до момента критического насыщения тканей, когда разрушение клеток почти необратимо. Синапсы отмирали, нейроны утрачивали связи, и всё, что жертва могла это слабо звать маму в попытках сфокусировать взгляд. Но мучения только усилились, когда страшные образы вплыли в поле её искажённого зрения, и глаза медбрата, едва проступавшие в бликах защитных очков, превратились в окуляры гигантского насекомого монстра предсмертной агонии, нависшего над краем тоннеля.

Сол звал девчонку всеми именами, какие приходили в голову, светя фонариком в уже не реагирующие зрачки, пока напарник заряжал шприц-пистолет ампулой универсального реаниматора. Ещё секунда и антидот побежал по венам. Смесь адреналина с секретной формулой недавно синтезированного нейромедиатора, способного чудесным образом восстанавливать синаптические связи, обращая вспять некроз нервной ткани, но возвращая и боль. Девчонка захрипела и зарыдала.

 Губят себя за свои же деньги Тут не знаешь, как день продержаться Не сдохнуть с голоду Не говоря уж о том, чтобы здоровье сохранить А эти Не знают, как с жизнью расстаться!  приговаривал старший фельдшер, промывая антисептиком номинально одноразовую иглу шприца.

Сол смотрел на дисплей аппарата жизнеобеспечения, ожидая сигнала о полном восстановлении функций организма, и ловил себя на мысли о том, что не может больше выносить взгляда вновь возвращённой к жизни. Она брыкалась под резиновыми ремнями в муках второго рождения. Пытаясь хоть как-то оправдать своё бесполезное теперь присутствие, Сол поймал её трясущуюся ладонь.

 Ну всё, тише Всё проходит Всё

Через час они уже выпустили её обратно в Город, чётко выполнив предписание Горздрава: «Оказывать помощь любому в ней нуждающемуся даже при отсутствии регистрационных данных, проводить реанимационные и прочие медицинские процедуры до тех пор, пока пациент не сможет уйти на своих ногах».

Девушка стояла у проёма машины, опустившейся на аэроперрон, переминаясь с ноги на ногу и часто моргая. Она не решалась смотреть на своих спасителей напрямую искоса бросала затравленный, но благодарный взгляд то на Сола, то на старшего фельдшера.

«И откуда же ты, несчастная? Брошенная, одинокая, как и я думал Сол, опустив за собой заслонку входного люка, наблюдая сквозь толстый слой плексигласа, как девушка, шатаясь, бредёт обратно во тьму.  Никогда тебя больше не встречу. Таких не хватает надолго. Может, оно и к лучшему»

Мотнув головой, прогоняя ненужные мысли, Сол сел на своё место, пристегнувшись. Машина взмыла с аэроперрона и помчалась на новый вылет. К сожалению (или к счастью), он оказался для Сола последним. После успешной реанимации бомжа и репликации его конечностей, оторванных при выпадении из силового поля аэротрубы (как такое вообще возможно?), команду отозвали. На станции провели проверку, и на место Сола нашёлся профильный специалист. Ему ничего не осталось, кроме как расписаться в бумагах ревизора.

Но был в этом и приятный момент. Как сотруднику, неверно направленному на работы, Солу заплатили за два фактических трудочаса по реальной фельдшерской ставке, да ещё и выдали премию за «эмоциональную сложность» (вряд ли бы это случилось без прямого контроля свыше). На эти деньги он и жил весь последний месяц, регулярно наведываясь в «Общетруд» в надежде на новую подработку. Но пока ему не везло, и он старался не тратиться, экономя то на втором, а то и третьем приёме пищи за день.

***

Почти за раз заглотив бутерброд с синтетической колбасой и запив его заменителем кофе, Сол поднялся и направился к выходу, не придав значения буйству желудка (лучше уж это, чем сублимированный бизнес-ланч). Когда он подходил к дверям, его взгляд привлёк торговый автомат, набитый всякой всячиной от безобидных сувениров до блистеров с убойной дозой медицинского транквилизатора. Сол почувствовал, что за ним наблюдают.

Он замер и сделал вид, что разглядывает товары, а сам украдкой посмотрел в глянец панели биометрического терминала.

Показалось. Девушка за барной стойкой мило улыбалась, принимая у посетителя заказ и расторопно проводя по его запястью магнитным сканером. Да и посетитель, пожалуй, был сильно занят, бесстыдно обозревая округлости под её униформой. Никому Сол не был нужен. Даже охраннику, сидевшему у дверей. Тот наплевал на Гор-инструкции, расслабив крепления экзоскелета и откинув за спину глухой шлем, напичканный цифровой оптикой. Теперь он беспрепятственно уставился в голографическую панель, транслировавшую матч по супергравитационному кёрлингу.

Такие тяжело экипированные охранники были последним нововведением Бюро Городской охраны, усилившего меры безопасности в общественных местах. Везде, где только возможно, поставили по боевому расчёту из трёх полицейских, снабжённых пультом доступа к Городской базе данных и к сети уличных видеокамер. А где размеры помещения этого не позволяли, посадили по одному охраннику в тактическом шлеме, имевшем все те же функции, что и пульт, но дополненном инфракрасными датчиками и химическими анализаторами. Такой вот «недокиборг» мог стрелять в любого, кто намеренно или даже случайно переступит тонкую грань между формулировками «социально-ответственный горожанин» и «нарушитель общественного спокойствия».