(не) Случайная случайность или новый поворот судьбы - Станислава Углева

Станислава Углева

(не) Случайная случайность или новый поворот судьбы

Пролог

*** Та́ркес***

 Та́ркас, иди в озере искупайся!  крикнул мне седовласый дух хрустальной долины.

Я отвлекся от тренировки и удивлённо на него взглянул. И как не удивиться? У духа хрустальной долины Слава я жил уже третий ми́нос1, и он никогда не разрешал мне даже приближаться к озеру, а тут такое.

Как я появился у Слава, знаю только с его слов. Аварийный портал брата-близнеца выкинул меня в его спальне. Это все, что он мне сказал. Я же не помню вообще ничего: ни свою прошлую жизнь, ни того, что способствовало моему появлению у Слава. К слову сказать, в момент моего явления я был на грани между жизнью и смертью. Слав приложил немало сил, чтобы не только не дать переступить последнюю черту, но и вылечить меня. Вот только память вернуть не удалось. Как только я смог ходить, начал тренироваться, восстанавливать изрядно ослабшие мышцы.

Не удержав своего любопытства, все же спросил:

 Слав, ты же запрещал мне даже близко подходить к озеру. А сейчас: «иди искупайся». Что изменилось?

 Я сказал, иди искупайся,  сварливо повторил он. Резко встав из плетеного кресла, направился к дому.

 Ты думаешь, ко мне память вернется?  с надеждой спросил у уходящего мужчины.

 Все может быть, пока не попробуем не узнаем,  буркнул он себе под нос.

Ни будь я оборотнем, не услышал бы его слов. Воодушевленный таким напутствием поспешил к озеру.

Я очень хотел вспомнить, кто я, откуда, и кто та, что снится мне каждую ночь. Может, эта моя жена или невеста, я не помню. Знаю только одно: это та, кого я люблю. Мысли об этой женщине мне не давали покоя ни во сне, ни наяву. В своих грезах я чувствовал вкус её губ, жар ее тела. А этот голос, как музыка, звучал у меня в голове еще долго после пробуждения. Я и имя-то свое узнал только благодаря ей. Между нашими поцелуями она шептала: «Та́рк, милый, я так скучаю по тебе». Так я понял, что меня зовут Та́рк.

Подойдя к озеру, разделся, вошел в его прохладные воды. Постояв немного, нырнул, поплыл. Вначале было все хорошо, я даже доплыл до средины озера, благо оно было не очень большое. Когда развернулся, чтобы вернуться на берег, в глазах потемнело, а на меня лавиной хлынули воспоминания. Я был не в силах справиться с таким потоком информации. Тело почти перестало меня слушаться. На периферии сознания понял: доплыть до берега не смогу. Уже был готов пойти ко дну, когда до моего затуманенного воспоминаниями сознания дошло одно: нужно выпустить своего па́ргуса. Это единственное спасение.

Я впервые обращался к второй ипостаси в воде. Подумать о том, смогу или нет, не было времени. На кону была моя жизнь. Все прошло хорошо. Мой зверь был рад порезвиться, ведь я все это время не позволял себе его выпустить. Он, точнее я в своей второй ипостаси, быстро добрался до берега. Ведь ему не мешали воспоминания. Это я, Та́рк, впитывал их, совсем не контролируя свою вторую сущность, как когда-то в детстве.

Пришел в себя уже в чаще леса, когда са́йнес2 и калия3 клонились к закату.

 Долго же резвился мой зверь,  подумал я отстраненно, но перекидываться не стал. Поспешил на берег озера за одеждой. Не дело голышом по лесу бегать.

 Какой красивый зверь!  услышал я восхищенный голос. Обернувшись, никого не увидел. Покрутив головой, прислушался. Слышался только шорох листвы и никаких посторонних звуков. Посчитав, что мне показалось,  такие вот слуховые галлюцинации,  припустил к берегу озера.

Приблизившись к воде, решил взглянуть на себя, вспомнив слова «галлюцинации». Я был очень изумлен. Из зеркальной глади на меня смотрел незнакомый мне па́ргус редкого, иссиня-черного с фиолетовыми полосами окраса. Кисточки на ушах отливали голубовато-фиолетовым и никаких шрамов. Шерсть зверя лоснилась здоровьем.

Как такое могло произойти? Моему изумлению не было предела. Это вообще я? Не поверив своим глазам, лапой ударил по воде, разгоняя круги и рябь. Когда вода успокоилась, вновь увидел отражение своего зверя.

Я все смотрел и смотрел в озеро не в силах поверить преображению. Мой па́ргус всегда был дымчато-серебристый с едва различимыми темно-серебристыми полосами и шрамами, оставшимися от магической плети. Отметинами было изуродовано не только тело зверя, но и моё, человеческое. Задумавшись, вновь услышал знакомый голос.

 Воды озера лечат, меняют, открывая истинную суть.

Отвлёкшись от самолюбования, повернул голову в сторону голоса, но вновь никого не увидел. Нет, это уже не галлюцинация, решил я. Быстро перекинувшись, оделся.

 Ты кто? Покажись!  потребовал я, оглядываясь по сторонам в поисках говорившего.

Трава у озера заколыхалась, ко мне вышел ше́регер. Я уже хотел отшатнуться, помня, чем грозит встреча с этим существом. Но решил: если бы ше́регер хотел навредил, а раз этого не происходит, значит, зверь не опасен для меня.

 Что ты сказал про озеро?  уточнил я у него.

 Это озеро уникально, оно излечивает все раны. Ещё оно может изменить животное,  мои глаза расширились в изумлении.

 О нет, не пугайся так,  истолковал по-своему мою мимику зверёк,  озеро может изменить только окрас на тот, который больше подходит к твоей сути.

 То есть дымчато-серебристый окрас мне, по мнению озера, не подходит? Поэтому я теперь черно-фиолетовый?  изумленно уточнил я.

 А тебе не нравится?  удивился он. Я даже растерялся от такой непосредственности.

 Да нет, нравится, просто непривычно и неожиданно,  уже спокойно ответил я.

 Тогда прощай,  бросил ше́регер и направился в заросли травы. Сделав пару шагов, обернулся.

 Как найдешь её, передай:  Я помню и люблю её. Если сможет, пусть приезжает. Дери её тоже помнит и любит. Мы по ней скучаем.  Сказав это, ше́регер скрылся.

 Кому ей?  выкрикнул я, но мне уже никто не ответил.

Постояв еще немного, развернулся и направился к дому. Хотелось быстрее отправиться на поиски моей Э́леа. Но тут я подумал, а может, ше́регер говорил о моей любимой. Ладно, как найду, спрошу. Ведь теперь я вспомнил все: кто я, кто та, что была со мной каждую ночь, хоть и во снах.

Подходя к дому, заметил Слава. Он стоял на крыльце дома и внимательно всматривался в сгущающиеся сумерки. Черты его лица, да и вся поза, выдавали обеспокоенность. «Наверняка меня ждет,  подумал я.  Ведь ушёл к озеру ещё утром, а сейчас уже вечер». Мне даже стыдно стало за то, что заставил его волноваться. Заметив меня, Слав расслабился. Я же, подойдя к нему, поспешил поделиться своей радостью.

 Я все вспомнил! Мне надо идти.

 И куда ты пойдешь? Может, расскажешь?  его вопросы прозвучали спокойно и даже как-то равнодушно, что не вязалось с его поджатыми губами и внимательным взглядом.

 Слав, ты чего? Мне надо найти свою истинную, пока и тут я осекся. Я ведь не знаю куда идти, где её искать.

 Вот я и говорю, куда на ночь глядя пойдешь. Сначала надо поговорить и разобраться во всем.  Заметив мою растерянность, сказал он. После этого повернулся ко мне спиной и зашел в дом.

Слав, как всегда, был прав. Я действительно не знал, куда идти и где искать Э́лиа. Последнее, что я помнил, как она вместе с Леси, внучкой деда Власа, и своей домови́чкой шагнула в портал, что вел во дворец владыки драконов. Но туда я вряд ли смогу попасть.

В доме нас ждал ужин. Пока ели, в моей голове роились мысли: где сейчас моя Э́лиа, откуда начать её поиски. Слав меня не торопил, и за это я был ему благодарен. Мне нужно было самому разобраться в воспоминаниях, упорядочить их. Когда ужин подошел к концу, я начал рассказывать все с самого начала.

 Меня зовут Та́ркас, единственный сын Та́рвана, из правящего рода Тиарса́ров. Наш клан стал сдавать свои позиции среди оборотней. Не за горами тот день, когда отца вызовут на бой за земли и свободу па́ргусов. Все потому, что на нашем роду лежит проклятье. Последнюю сотню хро́носов4 в браках, заключённых по договоренности, рождаются только девочки. Мальчики появляются на свет только у истинных пар. А таких за последние триста хро́носов было только тридцать. Если так продолжится, то наш род вообще исчезнет.