Двери лифта тихо открылись. Я не спеша вышла из кабины, осмотрев входную дверь убежища ячейки общества и оказавшись в темной прихожей, замерла, слушая беззвучие, способное подарить покой. Тишина дарила надежду на то, что мужа нет дома. Скинув куртку и ботинки, я поправила платье, мельком взглянув на зеркальное отражение своего бледного уставшего лица. Оно походило на лица тех, кого принято было держать в застенках желтых домов.
Войдя на кухню, я замерла на месте, уставившись на роскошный букет крупных лилий, лежащий на барной стойке. Спина прижалась к стене, а затем тело скользнуло вниз, лишившись устойчивости. Обхватив колени руками, я уткнулась в них лицом и заплакала. Боль с силой сжимала сердце, которое и так с трудом сокращалось в груди. Оно из последних сил пыталось сохранить мою жизнь, разгоняя по артериям кровь, насыщенную кислородом. Тело содрогнулось, а я зарыдала громко от отчаяния.
Даша, ты что? послышался справа взволнованный голос мужа.
Подняв голову, я посмотрела на Макара сквозь слезы. Он присел на корточки у моего содрогающегося от рыданий тела и коснулся рукой спины.
Прости меня, шепнул он, рассматривая мокрое лицо.
Макар опустился на колени и потянул тело на себя. Повиснув на его шее, я снова всхлипнула, вцепившись пальцами в его черную футболку. Он гладил спину, прижимая меня все крепче к груди и пытаясь успокоить.
Прости меня, шепнула я в ответ, уткнувшись в его шею. Прости
Мы слишком долго сидели на полу, прижимаясь друг к другу. Мои слезы давно высохли на лице, а тело стало слабым и невесомым.
Пойдем, неожиданно сказал Макар, поднимаясь с пола.
Он помог мне встать на ноги и повел в спальню. Уложив обессиленное тело на кровать, муж заботливо накрыл его мягким пушистым пледом и присел на самый край матраса.
Поспи, убрав волосы с лица, сказал Макар негромко.
Что теперь будет? спросила я, гладя на него.
Все будет хорошо, аккуратно касаясь моей щеки, ответил он и поднялся с кровати.
Дверь спальни прикрылась, а я закрыла глаза, чувствуя, как слезы стекают по лицу, впитываясь в подушку. Тело все еще помнило прикосновения Руслана, а губы поцелуи. Уткнувшись лицом в шелковую наволочку, я снова заплакала, сжимая пальцы на плюшевой ткани пледа. Месть, стоящая рядом, насмешливо улыбалась, наблюдая за отчаяньем, обнимающим порочное тело.
Не помню, в какой момент я уснула. Сознание просто отключилось, погрузив меня в глубокий сон. Так же внезапно я вернулась в реальность, распахнув глаза. Откинув волосы с лица, и поднявшись с кровати, я распахнула дверь, покидая спальню. Желтые лилии с острыми лепестками стояли в большой высокой вазе на полу у дивана. Опустившись перед ними на колени, я словно завороженная смотрела на цветы долго и внимательно.
Гнев мужа, пощечина, секс с Кургановым. Все это, словно слайды, возникало в голове, вызывая отвращение. Любимые цветы не доставляли удовольствия, а лишь напоминали о совершенной ошибке, о предательстве и измене. Тело неожиданно содрогнулось от охватившего его гнева, а я вцепилась пальцами в букет, жадно вдохнув воздух. Несколько секунд и от шикарных лилий остались лишь лепестки. Они лежали в луже воды на паркете рядом с опрокинутой вазой. Поднявшись с колен, я направилась в душ, понимая, что гнев сменился безразличием.
Неделю я не появлялась в клубе, не желая видеть Курганова. Не знаю, что больше пугало рецидив измены или собственный гнев, способный разрушить гениальный план.
Купе неслось в сторону офиса, пролетая мимо движущихся в соседних потоках авто. Остановившись на перекрестке, я взглянула на красный сигнал светофора, не позволяющий насладиться скоростной ездой. Неожиданный резкий удар и «Додж» дернулся кузовом, а я посмотрела в зеркало заднего вида, прищурившись.
Синий седан стоял в неприличной близости от заднего бампера моего авто. Стиснув с силой зубы от нахлынувшего гнева, я ткнула пальцем в кнопку аварийной сигнализации и снова уставилась в зеркало. Из седана выбралась белобрысая молодая девица в белоснежной короткой шубе и, сделав пару шагов вперед, уставилась на капот своей «консервной банки». Она рассматривала повреждения «Мерседеса» хмуря при этом темные брови. Волна негодования накрыла меня с головой. Выскочив из салона, я зло хлопнула дверцей и, повернувшись к ней, прошипела:
Ты что натворила, идиотка?!
Девица смотрела на меня перепуганными глазами, стоя на месте неподвижно.
Это я натворила? все же осмелилась спросить она, вновь осмотрев поврежденный капот своего автомобиля. Какого черта ты тормозишь так резко?
Ну, извините, снова прошипела я, театрально разведя руками, не знала, что за мной пристроилась тупая блондинка. Знала бы, тормозила бы медленнее.
Это кто тут тупая блондинка? нахмурила она брови, уперев руки в бока.
Ну, не я же, с ненавистью взглянула я на нее, откинув русую прядь с плеча. Сука, ты разбила мою машину еще и хамишь мне?! повысила я голос, приближаясь к ней, а девушка отступила назад. Ты знаешь, сколько стоит мой автомобиль? сжимая кулаки, спросила я. Тебе остаток дней придется обслуживать клиентов, чтобы оплатить его ремонт.
Что? округлила она глаза.
Ничего, продолжала шипеть я гневно.
Я сейчас мужу позвоню, угрожающе начала она, извлекая из кармана телефон, посмотрим, кто потом будет обслуживать клиентов.
Звони, с вызовом в голосе, произнесла я. Надеюсь, у твоего папика мозгов больше, чем в твоей пустой башке! сорвалась я на крик, окончательно лишившись терпения.
Дура, пискнула она голосом испуганной мыши, зажатой в мышеловке, и прижала мобильный к уху. Любимый, мурлыкнула она, а я насмешливо хмыкнула от этой омерзительной приторности, тут какая-то овца разбила мою машину, сказала девица, а я аж обалдела от подобной интерпретации событий. Ты можешь подъехать? она помолчала немного, слушая ответ. Она мне угрожает расправой! повысила белобрысая писклявый голос, а я округлила глаза. Я на перекрестке Астраханской и Соборной. Хорошо, я жду тебя, сунув мобильный в карман полушубка, она взглянула на мое злое лицо. Ну, все, тебе конец, сообщила девка, глядя в глаза.
Высокомерно хмыкнув, я подошла к «Доджу», рассматривая разбитую фару. Гнев не позволял успокоиться. Он, напоминая задиру, дразнил аффект, истекающий бешеной слюной от ярости. От вида повреждений, хотелось вцепиться в волосы этой пустоголовой крашеной куклы. Она стояла у распахнутой двери своего седана, поглядывая на мои гневные конвульсии с опаской. Фыркнув, я отошла подальше от греха и, опустив ладони на холодную крышу купе, закрыла глаза.
Ну, наконец-то, послышалось справа, а я открыла глаза, отлепив влажные ладони от ледяного металла.
Повернув голову в сторону белобрысой девки, я уставилась на Курганова, оказавшегося рядом с ней. Она что-то стала поспешно ему объяснять, а Руслан пристально смотрел на мое лицо, стоя неподвижно на месте.
Ты посмотри, что она натворила, указывая рукой на мятый капот «Мерседеса», громко произнесла девица. Она еще и угрожала мне, продолжала тараторить крашенная кукла, возмущаясь.
Курганов наконец-то обрел подвижность и взглянул на белобрысую, нахмурившись.
Садись в машину, сказал он, вновь взглянув на меня.
Любимый, растерялась она, поглядывая на нас поочередно, она
Сядь в машину! рявкнул Курганов и, схватив девицу за руку, практически впихнул ее в салон. Захлопнув дверцу, он подошел к капоту синего седана и осмотрел повреждения моего «Доджа». Извини, сказал Руслан спокойно, снова уставившись на меня. Я компенсирую.
Водительские права не лучший подарок, произнесла я, борясь с гневом, который не отпускал сознание, продолжая тыкать палкой сидящий в клетке аффект.