Обстоятельства, о которых поведал юный Фолькон, насторожили конестабля, ибо никак он не ожидал, что воспоминания о тех мрачных днях возобновятся здесь, в столице. Можно было предположить, что убийство совершил некто, читавший отчеты Бофранка или знавший о событиях в поселке, – дабы запутать следы. Однако Бофранк отнюдь не полагал, что самое простое решение вопроса и есть верное.
Отрубленные пальцы руки неожиданно отозвались острой мгновенной болью. Конестабль застонал и опустился на постель, мучимый болью телесной и смятением душевным. Дождь, шедший всю ночь, припустил с новой силой, но Бофранк этого не заметил…
Впрочем, ты сам все увидишь, друг мой Хаиме.
– А как же референдарий? – спросил Бофранк.
– Я наведу о нем справки, но более доверяю как раз Альгиусу – так его зовут. Знакомство наше было шапочное, но, думаю, он меня припомнит, коли явлюсь. Да что говорить, прямо сейчас и поедем, коли есть время.