Прости, я что-то не то сказала? спросила подруга. Ты разом потухла.
У меня нет родителей. Они погибли, Вера нашла в себе силы сказать это почти спокойно и сухо.
Извини, я не знала, пролепетала Надежда.
Вера помнила, как долго потом плакала. Кажется, много дней не переставая. Буквально выла. И как монотонно что-то говорил, утешая её, дядя Яков.
Да, дети всё переносят легче, чем взрослые. И она постепенно выбралась из того ада. Хотя иногда сомневалась, выбралась ли.
А ты правда цыганка? полюбопытствовала Надя.
Вера кивнула. На эту тему распространяться она тоже не горела желанием.
Умеешь гадать?
Девушка неопределённо повела плечами. Но собеседнице и не требовалось ответа. Она уже продолжала, не дождавшись ни слова от Веры.
Моя мама в семидесятых была совсем юной девушкой, и они с подругами каждый год ездили на юг отдыхать. Дед, мамин отец, брал им на предприятии путёвки. Вот так ездили они несколько лет, а потом дед брать путевки отказался. Ни в какую не хотел. Ругался, не хотел их отпускать на отдых. Хотя это вообще не в его характере. Они поехали поездом. А дед однажды с работы пришёл белый, как полотно. Оказалось, автобус, на котором они должны были ехать, ночью слетел с серпантинной дороги. В нём было сорок человек. Живых не осталось.
Ужас, прокомментировала рассказ новой знакомой Вера.
Ей страшно хотелось пить, и она всё выглядывала разносчика холодного зелёного чая. То и дело подходили отдыхающие, любовались сувенирами, что-то покупали.
А в начале девяностых ещё история была, продолжала болтать Надя. Мама собиралась по делам, вышла из дома и видит забыла надеть часы. Она опаздывала, но вернулась и взяла. Не дошла она до перекрестка метров пятьдесят, как раздался страшный взрыв взорвался троллейбус. Это был теракт.
Ммм, промычала скучающе Вера.
Ещё дед мамин, мой прадед, непонятно как лечил вывихи, язвы. И детей. Просто гладил рукой по больному месту, и как-то всё проходило. К нему даже люди обращались за помощью. По отцу все гадали и ворожили, причём деды какой-то силой большой владели. Так вот я это к чему. Они все цыгане. Так что выходит, я тоже немного цыганка.
Вера поглядела на подругу курносая, русоволосая, глаза серые.
Мираб, хозяин палаток с сувенирами, наблюдал за девушками из машины. Курил и смотрел, щурясь, на свою маленькую подчинённую. Ростом метр с крепкой, но какая же красавица! Так и веет от неё этим женским обаянием, уверенностью, страстностью. Таких женщин мужики хорошо чувствуют. Пялятся на них и хотят. Сколько ей? Восемнадцать вроде уже есть. Он документы когда смотрел, специально на дату рождения глянул. Не хватало ещё с малолеткой связаться. А эта совершеннолетняя. Значит уже можно. Она вроде не паинька. Может даже сама не против будет. Ишь как попкой крутит. Обольстительница. Лет в тридцать совсем расцветёт, будет обалденная женщина.
Странно, что цыганка и не замужем. Мужика рядом не видно. Её родни тоже. А ведь они обычно толпой везде трутся. Эту либо выгнали, либо сама ушла. Значит из непутёвых. Шалава, одним словом. А такую грех не оприходовать.
Глава 3
Эй, подруга, и куда это мы на ночь глядя собираемся?
Надя упёрла руки в бока и уставилась на Веру, сощурив глаза.
Мираб позвал поговорить, ответила та, не поворачивая головы.
Она расчёсывала свои роскошные волосы.
Сказал, что о работе надо потолковать.
Надя вдруг засмеялась.
Ты совсем дура или притворяешься? воскликнула она О работе, ага.
Вера, наконец, повернулась.
А что?
Ты в курсе, что девушка, которая до тебя у него работала, ушла, потому что забеременела? От него.
Я не знала. И что?
И я от него аборт делала, понизив голос, сообщила Надежда.
Зелёные глаза Веры удивлённо расширились.
Любит он девок портить. Так что не вздумай ходить. Если, конечно, сама не хочешь.
Но как же так? Он тебя, что, заставлял? растерянно спросила Вера, положив расчёску под подушку.
За неимением другого места, там у неё хранились кошелёк, телефон и прочие личные вещи.
Считай, заставлял. Тоже вот так по наивности согласилась пойти с ним вечерком о работе потолковать.
Мирабу на вид было лет тридцать-тридцать пять. Молодой, не толстый, внешне довольно хорош собой. Взгляд только у него наглый, даже плотоядный, и в разговоре постоянно проскальзывают пошлые шуточки, намёки какие-то. Вера старалась не придавать этому значения. Но после слов Нади ей стало противно до тошноты. Нет уж, не пойдёт она никуда. Представила его рожу и её чуть не вырвало. Если полезет к ней с поцелуями, она точно не сдержится, изобьёт в кровь.
А что, правда, Мираб Женьку беременную отпустил? Она аборт сделала или оставила ребёнка? оживилась одна из соседок по комнате, женщина лет тридцати по имени Лида.
Вроде как оставила, ответила Надя.
Ой, девочки, вы наивные какие-то. Ну, она же по доброй воле с ним крутила шашни, подала голос четвёртая обитательница комнаты, Виктория. У меня дед тоже бросил бабушку беременную. Представляете, в те-то годы, да в селе! Ох и позор! Дед был красавец казак! А бабушка невзрачная, но с характером. Не спасовала, и послала его нахрен, к его красивой любовнице! К слову, это ещё до брака у них вышло. Ребёнка, мою маму, родила сама. А через год этот пижон на коленях вымаливал прощение. Короче, прожили они вместе до глубокой старости и вырастили четырёх дочерей. Так что по-разному бывает. Мужики в основном трусы невротичные. Может ваш Мираб испугался ответственности, а потом ляльку увидит и поймёт, что в жизни самое ценное!
А дед, небось, так и гулял всю жизнь, ехидно заметила Лида.
Но Вика на это ничего не ответила.
Сначала бросят, пропадут, а потом детей им подавай, Надя присела рядом с Верой и хмыкнула. Сами женщин осуждают, что не разрешают встречи, а как таким разрешать-то? Не понимаю.
Да, главное женщине никогда не терять достоинство и не умолять мужика. Пусть он сам вымаливает прощение и доказывает, что любит! категорично сказала Лида.
Девочки, а может, винца выпьем? оживилась Вика. Я купила у знакомой бутылочку. Говорит, настоящее, массандровское.
О, давай, оживилась Лида.
Надя тоже потянулась за своей кружкой.
Я не хочу, сказала Вера и, забравшись на кровать с ногами, уткнулась в свой телефон.
Полилась женская болтовня, приправленная жалобами на начальство, сплетнями, воспоминаниями, рассказами о личном. Вера в этом участия не принимала. Думала о своём. А потом ни с того ни с сего проговорила:
Может быть, со мной Мираб хотел именно о работе поговорить? И приставать не собирался?
Надя чуть вином не поперхнулась.
А с той девушкой, что забеременела, у него какие были отношения? спросила Вера. Любовь?
Ну какая любовь? Не смеши. Настоящая любовь не такая.
А мне кажется, понимание, что такое любовь, очень индивидуально, принялась философствовать Лида. Любовь самое необъяснимое, удивительное и слишком личное чувство, поэтому шаблонов, каких-то правил или канонов для её определения быть не может. К каждому человеку она приходит по-разному, её чувствуют и переживают по-разному
О, Лидка, как ты хорошо сказала! Давай выпьем за это! Вика потянулась к ней, чтобы чокнуться кружками.
Наверное, меня завтра Мираб уволит, сказала Вера равнодушно. За то, что не пришла.
Что будешь делать, если уволит? спросила Надя.
Та пожала плечами.
Не знаю. Другую работу буду искать. Вон, санитаркой можно в больницу пойти.
Лида замахала на неё руками.
Ты что! Придумала тоже! Я восемь лет назад работала санитаркой. И поверь, это неприятно, тяжело и опасно. Вынеси банки с плевками, вынеси дерьмо, всё обработай, помой два или три раза коридор. Палаты мыла один раз. А если умер пациент свяжи, отнеси с помощью других больных в морг, обработай кровать и промой палату. А опасна эта работа, потому что я в инфекционном отделении работала. Если думаете, что это лафа, а не работа, то я вас разочарую. Увы, нет. Там ишачишь за копейки. Но было время, пришлось. Никому бы не посоветовала туда идти. И не потому, что это низкоквалифицированный труд. Мы тут с вами тоже не директора. Не важно, кто кем работает. Жизнь непредсказуема. Сегодня мы в короне, а завтра мы моем полы. Оставайтесь людьми в любой ситуации.