Природа нашла лазейку совершенно свободно и абсолютно без участия человека. Я даже поднялся, чтобы получше рассмотреть то место, где снег полностью стаял. Плодородный чёрный слой составлял примерно пять сантиметров. Не удивлюсь, если к концу мая, на нём проклюнется молодая, зелёная травка. И вряд ли хоть кто-то сможет дать ответ на вопрос: «Откуда она здесь появилась».
Именно это и повернуло мои мысли в сторону необходимости разумной жизни на планете. Мы веками ломали голову, размышляя о собственном происхождении, придумали тысячи всевозможных теорий о богах, эволюционных процессах. Но всё до банального просто так захотела природа. И нет в том никакого смысла, никакой судьбы, лишь лазейка для конструктора, из которого и создан человек разумный. Как говорится: «Потому, что могу», вот и всё.
Позади скрипнула дверь, и на ступени рядом со мной приземлился Толя. Он тут же вставил в зубы сигарету и пыхнул вонючим дымом. И где он до сих пор их достаёт?
Ну, ты как? уже в десятый раз задал он этот вопрос.
Как мудак, огрызнулся я. Что узнал?
Короче, Глеб, Толя серьёзно посмотрел мне прямо в глаза, ты не поверишь, но она дочь Платона.
Понятно, коротко ответил я и уставился в темноту.
Ну, теперь мы хотя бы знаем причину, попытался приободрить меня тот.
Да что до твоей причины?! вспылил я. Толя, ты начальник службы безопасности, понимаешь? Как ты допустил всё это?!
Знаешь что?! подскочил он и гневно сверкнул взглядом.
Что? даже не глядя на него, спросил я.
Ничего, вздохнул он и уселся обратно. Прости, Глеб, недоглядели.
Вот и я о чём, буркнул я. Не заметили Хизмэя, упустили близкого родственника предателя
Я не всесилен.
А должен быть. Город и без тебя есть кому защищать, Цинкин с ребятами справятся. А твоя задача как раз и заключается в том, чтобы не допускать вот такие моменты.
Ты же понимаешь, что на создание работающей сети уйдёт не один год. Я делаю всё, что в моих силах.
Значит, ты не подходишь для этой работы. Я не трогал ни тебя, ни твоих людей, потому что считал вас профессионалами и доверял вам, я поднял взгляд на друга. Не заставляй меня пожалеть об этом. Найди всех, кто поддерживает религию Инай, выяви недовольных властью и мне насрать, каким образом ты это сделаешь. У тебя время до подхода врага, Толя.
Есть, сухо ответил он и щелчком отправил окурок в грязь. Всё?
А ты не обижайся, ухмыльнулся я. Сам прекрасно понимаешь, что я прав. У нас больше нет права на ошибку. Если потеряем всё это, нам конец, потому как в соседних областях развитие может уже превосходить наше. Эти десять тысяч могут быть лишь началом, ещё год, максимум два, и ты даже не представляешь, какая будет делёжка мира. А мы под своим носом разобраться не можем.
Извини, буркнул Толя, уже совершенно с другим видом.
Забавно было наблюдать, как взрослый мужик застыдился, но своего я добился и это главное. Мы остались друзьями и тем не менее он усвоил ошибку, а заодно и нагоняй получил. Надеюсь, теперь его работа станет более эффективной. Со своей стороны я дал ему все карты в руки и прямым текстом заявил, что не ограничиваю его ни в чём.
Глеб Николаевич, мы закончили, в дверь выглянула медсестра. Вас Виталий Саныч зовёт.
Я подорвался с места, будто голодный пёс, которого поманили сочной колбаской. Медсестра едва за мной поспевала, а замыкающим нёсся Толя.
Ну?! нетерпеливо схватил я за плечи врача и даже тряхнул пару раз.
Состояние Виктории Сергеевны стабильно, выдал он ничего не значащую, стандартную фразу. В целом всё прошло хорошо и если за ночь не будет отклонений, то будем надеяться на лучшее.
Ребёнка она потеряла, да? глядя ему прямо в глаза, задал я не менее важный вопрос.
На данном этапе нам удалось сохранить плод, но скажу честно, ни о чём подобном я никогда даже не слышал, вновь принялся ходить вокруг темы доктор. Дело в том, что пуля повредила матку, но была остановлена, скорее всего, не без помощи наследственной аномалии.
Доктор, вы можете нормально объяснить, с ребёнком всё хорошо? в очередной раз я тряхнул его за плечи.
Я не знаю, наконец выдохнул он. По тому, что мы увидели, невозможно сказать. Нужно наблюдать. Всё очень сложно.
Объясните мне доступным языком, строго посмотрел я ему в глаза и наконец отпустил.
В общем, смотрите, он принялся за пояснения на пальцах, в прямом смысле. Допустим, это матка, вот здесь находится плод. Вот в это место попала пуля, и произошёл частичный разрыв мышцы, плюс ушиб и, как следствие, гематома. Плод жив и продолжает развиваться, кажется, он остановил разрушения и каким-то образом остался прикреплён к слизистой. Хотя по всем факторам он просто не должен был выжить.
Так, значит, с ним всё в порядке? выдохнул я и уже готов был расцеловать специалиста.
Не совсем так, поморщился тот. Дело в том, что повреждения самой матки слишком серьёзны, нам пришлось удалить трубы и это ещё не всё. По мере роста ребёнка стенки могут не выдержать, и тогда мы потеряем Викторию Сергеевну. Мы оставили его лишь потому, что шанс повторной беременности вашей супруги равняется нулю. Но вы должны понимать, что это огромный риск её здоровью и жизни. И пожалуйста, если что-то впоследствии пойдёт не так не нужно геройствовать, идите сразу ко мне.
Когда я смогу её навестить? наконец я добрался до самого главного.
Так, Глеб Николаевич, идите, пожалуйста, домой и хорошенько поспите, теперь уже доктор взял меня за плечи. Сегодня всё равно никаких посещений я вам не разрешу. Виктория Сергеевна в хороших руках, а вам нужно отдохнуть. Приходите завтра, ближе к обеду, хорошо?
Я молча кивнул и отправился на выход. Конечно же, ложиться спать я не собирался, как и отдыхать, однако мешаться под ногами у медиков тоже идея так себе. К тому же Щербаков меня успокоил, а помочь я всё равно не в состоянии.
Зато у меня есть своя работа, которую за меня никто не сделает, а значит, хватит хандрить, нужно действовать. Времени на размышления было достаточно и, сидя на ступенях, я думал не только о природе и силах, что участвуют в управлении жизнью.
Я прямой наводкой направился в военный городок, в тот самый район, где жили бойцы Цинкина, да и он сам. Некоторые уже умудрились обзавестись подругами, однако Борис Николаевич, предпочитал оставаться холостым. Потому я нисколько не переживал, что завалюсь к нему в пять часов утра.
Грязь под ногами давно стала привычным явлением. В особо непроходимых местах я преодолевал её при помощи поддонов, что заботливо разбросаны по всем основным направлениям. В очередной раз думал на ходу: «А как бы избавиться от этой напасти? Желательно быстро, эффективно и малыми силами».
При входе на территорию военного района меня остановил часовой, но затем присмотрелся к лицу, извинился и козырнул. Да уж, вот чего-чего, а порядку Цинкину не занимать. В этом отношении он молодец и никаких претензий к нему нет. Иногда даже завидно становится, вот только его методы совсем не подходят к управлению гражданским населением.
Перед входом в подъезд лежала самодельная решётка из арматуры, чтобы счистить глину с ног. Такие стали обычной повседневностью и имелись у каждой двери.
Высокое, деревянное крыльцо, дверь, которая раньше была окном второго этажа и вот я у двери командующего армией. Не успел я занести руку, чтобы постучать, как створка распахнулась, тем самым немало меня удивив.
Ты что, караулил? усмехнулся я, проходя внутрь.
Ага, нужен ты мне, буркнул в ответ тот. Боец с поста просигналил. Чай, кофе?
Кофе, ночь была бессонной, вздохнул и, сняв ботинки, прошёл сразу на кухню.
Как она? проявил вежливость хозяин и подхватил уже вскипевший чайник.
Щербаков сказал: «Стабильно», что бы это ни значило на их долбанном медицинском языке, отмахнулся я. Если сутки переживёт, значит, поправился.