Бля Ну не стоит у меня на нее, с какой стороны не представь.
Точно мою тачку не хочешь? я уже на все готов, даже машину любимую отдать, что отец подарил на восемнадцатилетние Но я знаю, что если не выполню условия спора, Глеб загнобит, потому что для него это дело чести. Больной ублюдок У меня от мысли трахать это чучело не то, что член не поднимается, кажется, только скукоживается сильнее.
Что мне твои деньги Иди, принц, она ждет тебя
Ща, дай подумать о чем-нибудь сексуальном, достаю сигарету и прикуриваю, пытаясь найти в ней хоть что-то симпатичное Ну хоть не жирная и то хорошо. В конце концов, какая разница. Нагну и трахну. Пизда у всех одинаковая.
Докуриваю и сплевываю горькую слюну, иду вперед, пока в спину ржач летит. Дебилы И я дебил, что на этот спор подписался. И надо же было в такой момент ответный выигрыш потребовать
Был уверен в своей победе. Как обычно
Еще несколько шагов, и я рядом с Васнецовой.
Ну и имечко. Под стать образу.
Привет, не думал, что придешь говорю, осматривая скрытое за бесцветной челкой лицо и пытаясь разглядеть глаза. За очками ничего не видно. Олеся?
Да, чего тебе?
Какая хамка, надо же. К ней, можно сказать, парень мечты подошел, а она нос свой огромный воротит. Кикимора.
Оборачиваюсь, смотря с надеждой на друзей, если их так назвать можно, а они продолжают ржать, за животы хватаясь. Непонятно еще, сколько раз они мне эту историю припоминать будут. Еще и заснимут, чтобы поржать. Хотя ладно, может и я потом смеяться буду.
Там тебя директор звал. Какие-то проблемы с твоим аттестатом.
Что? тут же поднимает она глаза. Где он? Куда идти!?
Пойдем, провожу! киваю в сторону банкетного зала, где сцена стоит.
Ну так давай быстрее, шагает она вперед, как солдат на плацу, а я за ней. Поворачиваю башку, а Глеб тычет на кладовку, где хранятся микрофоны. Киваю, обгоняю Васнецову и направляю ее движение. Бежит так, словно что-то важное упустить может.
Ну все правильно. Мой член будет самым важным событием в ее никчемной жизни.
Ну нужно же поговорить типа, интерес проявить. Куда собралась поступать?
В медицинский, отвечает глухо, продолжая вышагивать сквозь толпу, почти раскидывая всех острыми локтями.
Мм, снова поворачиваю голову, потому что жжет щеку Медсестричка, значит
Мы уже уходим за сцену, где местная группа играет банальную песню «Куда уходит детство». Ну, можно сказать, актуально, потому что сейчас детство Васнецовой закончится.
Медсестричка это медсестра, а я врачом буду. Где директор?
Ну так вон, тут он, показываю на дверь, которая оказывается открытой.
Там же темно. Что за развод не успевает она сказать, когда я просто хватаю ее за кофту и легко затаскиваю в темноту.
Света от уличных фонарей тут хватает, чтобы увидеть животный страх на ее бледном как смерть лице. Она шумно дышит, сжимает кулаки.
Что за тупая шутка? Ты считаешь это смешным?
Ты сама со мной пошла, наступаю, чувствуя, как ее страх рождает во мне то самое желание, которое я в себе искал. Его должно хватить, чтобы член встал и вошел в сухую дырку.
Потому что ты сказал, что заикается она. Всегда заикается, когда волнуется. Сколько раз ржали над ней, когда к доске выходила, не сосчитать. Что, что тебе нужно?!
М-м-мне? От-от-от тебя? Ничего, Васнецова, совершенно ничего, издеваюсь, налетаю резко, толкаю к полкам, с которых валятся микрофоны и провода. Да не дергайся ты, быстрее все пройдет.
За-за-зачем? Го-господи! За-зачем ты это делаешь?! кричит она, ударить хочет, но я резко верчу ее спиной к себе, а дергающиеся руки перевязываю проводами. Не-не-не надо! По-по-пожалуйста, не надо.
Извини, Васнецова, ничего личного, под ее истошный крик задираю тяжелую юбку, тут же стягивая колготки и трусы с дико извивающихся бедер. Шлепаю по тощей заднице, чтобы не крутилась, и тут же вижу, как по светлой коже разливается алое пятно.
В свете фонарей этот контраст кажется еще более ярким. Этот вид заставляет собственную кровь взбунтоваться, устремиться прямо в пах.
Предвкушение захлестывает, кажется, что сейчас взорвусь.
Васнецова дергается, как рыба в силках, зовет на помощь, заикается, но песня «Куда уходит детство» и крики выпускников не дают и шанса на то, что кто-то ей поможет. Я лишь хватаю ее за русые волосы, задирая голову.
Там сейчас такой шум, что тебя все равно никто не услышит Так что расслабься и получай удовольствие
По-по-попробуй только, ты сядешь, понял меня! По-понял! Я-я-я заявление на тебя напишу-у-у, и на этот раз богатый папочка не выручит тебя, кричит она, а я по заднице шлепаю. Сука
Заткнись!
А ч-что, не так? А может его позовешь, а то вдруг один не справишься тварь! Хватаю волосы сильнее, почти сдирая скальп
Тварь! Ты ничего обо мне не знаешь! второй рукой горло сжимаю, чувствую, как под тонкой кожей бьется венка Она задыхается, и я отпускаю, даю откашляться, но только лишь за тем, чтобы сжать тощее бедро, кожу, снова сделать больно
Ладонь простреливает приятным теплом, а крик Васнецовой разливается по коже мурашками.
Я и без папы смогу доказать, что ты пришла сюда сама, сама разделась, сама жопу подставила, потому что это твой единственный шанс девственности лишиться
Ублюдок! орет она, ногой пытается лягнуть, но я ударом носка на такую ширину их раздвигаю, что она еле равновесие держит. О-отпусти. Отпусти, пожалуйста!
Толкаю голову обратно на полки, нажимаю на костлявую поясницу, чтобы жопу сильнее оттопырила, и наконец свои штаны снимаю.
По твердому члену пару раз вожу, сдвигая кожу и приставляю к раскрытой вагине. Ни капли влаги, так что пихаю в раскрытый от крика рот пальцы, смачивая их и тут же в дырку толкаю, чуть увлажняя.
Ну вот, ты уже влажная, внутри пиздец как узко, еле пальцы пролезают.
Мысль хлестнула кнутом. Это ж я первый буду. А если будет так одеваться и дальше, то единственный.
Приставляю головку к раскрытым складкам, внимательно смотря на то, как она скрывается в тугой глубине, как от боли поясницу ломит, как входить тяжело. Еще немного и член, сука, сломается.
Да расслабься ты, бью по заднице, ногу ее поднимая, раскрывая для себя еще шире. От ее крика уже в ушках звенит, и я морщусь, рот ей ладонью закрываю, наконец толкаясь глубже Блять, сухо, даже больно, а эта больная больше не орет, только скулит тихонько, кулаки на спине сжимая.
Ладно, еще немного, еще пару движений и можно будет свалить от этой мымры. Условия спора я выполнил, но больше связываться с Глебом не буду. А то в следующий раз придется не первым у зубрилки становится, а последним у пенсионерки
Внутри так туго, что, кажется, член в кулаке сдавливают. Вытягивают из меня последние соки. Невольно лицо влажное глажу, по губам провожу, скобки на зубах цепляю. Член обволакивает влагой, а внутренности скручивает узлом от удовольствия. Еще немного. Еще пара жестких ударов и оргазм захватит все тело.
Я двигаюсь внутрь на полную длину, разгоняюсь, собираясь вытащить и кончить на стянутые в кулаки руки, как комнату заливает ярким светом.
Сообразить не успеваю, кончая внутрь и слыша женский визг.
Господи, Волков, как ты мог! С этой уродиной!
Перед глазами пятна, оргазм, сука, отпускать не хочет, но я усилием воли вытаскиваю член и отхожу, смотря, как пара капель крови упала на пол, а сама Васнецова мешком свалилась.
Оборачиваюсь, смотря на Глеба, который стоит и ржет, снимая меня на телефон.
Урод. Нахуй ты ее привел?
Хотел показать твое истинное лицо. Кобель, в любую дырку залезть готов. Даже на Васнецову, фу-у!
Да пошел ты, урод! бью его в рожу, поправляю штаны и выбегаю за дверь, слыша, как музыканты уже по третьему кругу крутят под восторженный ор: «Куда уходит детство».
Катя! Катя! замечаю, как бежит к парковке Катя! Да постой ты
Не приближайся ко мне. Никогда больше! Я сегодня отдаться тебе хотела! А ты Ты Даже слов подобрать не могу.