— Спасибо, я отлично доеду сама.
В этом Франклин не сомневался. Он пожал плечами, сложил руки на груди и прислонился к стене.
— Поступай, как считаешь нужным.
— Всегда следую этому правилу. — Далия одарила его ослепительной улыбкой. — Понимаешь, наш роман был обречен с самого начала. Наверное, в глубине души я всегда об этом знала. Спустя неделю-другую после нашего знакомства стоило мне поднять на тебя глаза, и ты тут же сигнализировал взглядом: держи дистанцию. Я думала, это меня убьет.
— Дело не в тебе, — мягко возразил Франклин. Теперь он испытывал не гнев, но бесконечную жалость. — Что бы я ни наговорил, ты тут ни при чем.
— Иногда… — Далия набрала в грудь побольше воздуху. — Иногда я гадала: а есть ли под этой блестящей оболочкой живой человек? Умеешь ли ты чувствовать, как все прочие люди?
— Далия…
— Беда в том… — коротко рассмеялась она, — что я тебя полюбила. Зная, что ты меня никогда не полюбишь.
Франклину захотелось солгать, смягчить удар. Но он понимал: обманывать Далию сейчас — подло и низко.
— Увы, — вздохнул он. — Не вышло. Я бы хотел, чтобы все сложилось иначе. Честное слово, хотел.
Далия закрыла ему рот ладонью.
— Не надо лгать ни себе, ни мне, Франклин. Не этого ты хочешь. Мы оба знаем, что я тебе не подхожу. Я не та женщина, которую ты ищешь.
— Я вовсе не искал никакой женщины, — негодующе воскликнул Франклин. — Ни сейчас, ни в прошлом!
— Каждый человек ищет родственную душу, подозревает он об этом или нет.
— Ошибаешься.
Далия ласково улыбнулась, приподнялась на цыпочки, легонько чмокнула его в губы.
— До свидания, милый. — И вышла из комнаты.
Франклин поглядел ей вслед. А затем тяжело опустился на кровать, прислушиваясь, как затихает вдали перестук каблучков. Когда снаружи взревел мотор, он встал и неспешно подошел к окну. Ветви старого вяза отливали серебром в свете луны.
Далия сказала, что под блестящей оболочкой нет живого человека. Франклин горько улыбнулся. Она ошиблась: там по-прежнему прячется мальчик по имени Джордж Вашингтон. И в сердце его тоска, от которой нет спасения ни днем ни ночью.
Насчет женщин Далия тоже ошиблась. Ну как прикажете искать родственную душу, если он и себя-то еще не обрел?
Франклин простоял у окна больше часа, следя, как ночь медленно отступает перед рассветом. В шесть утра, окончательно измученный, он рухнул на кровать и заснул. А когда вновь открыл глаза, часы показывали половину десятого.
Франклин потянулся к телефону. Трубку сняла секретарша.
— Кэтрин, помните, в прошлом году мы нанимали частного детектива? В связи с утечкой информации? Мне нужно его имя и телефон. Нет, не надо, я сам ему позвоню. — Он старательно записал последовательность цифр. — Спасибо.
Джессика Меррилл обожала лошадей, собак и кошек, но, будучи девушкой разумной, вовсе не считала, что все они должны находиться в одном и том же месте в одно и то же время. Особенно если пес лает, кобыла так и норовит встать на дыбы, а кошка шипит, точно гремучая змея.
Рыжую красавицу с аристократическим именем Голден Леди на ранчо доставили недавно. Та заметно нервничала. Джессика вот уже полчаса ублажала ее: гладила по бархатистому носу и скармливала морковку за морковкой, приговаривая, что они непременно подружатся. Когда же кобыла наконец потерлась мордой о ее плечо, девушка улыбнулась, вывела ее из денника и заседлала.
В этот самый миг в загон с лаем влетел черный лохматый пес.
Кобыла завращала глазами и прянула назад. Джессика, твердой рукой держа узду, успокоила лошадь, шикнула на собаку и еще пять минут объясняла Голден Леди, что жизнь не так ужасна, как той кажется. Когда кобыла снова ткнулась ей в плечо, Джессика решила, что пора. И вскочила в седло.
Тут пес появился снова. И на сей раз впереди него катился шипящий клубок серо-белой шерсти. С громким ржанием кобыла встала на дыбы.
Грегори Прайс, управляющий «Форталесы», некоторое время наблюдал за происходящим из окна в восточном крыле конюшни. А теперь наконец вышел за дверь и смачно сплюнул в траву.
— Не лошадь, а наказание Господне!
— Да ей просто надо побегать вволю, спустить пары!
— Джимми нынче утром лентяя празднует. — Грегори снова сплюнул, на сей раз, на сапог. — Может, пусть лучше мальчишка на ней поездит?
— Как — уступить такую забаву? — Джессика озорно усмехнулась, наклонилась вперед, потрепала кобылу по изогнутой шее. — Я сама справлюсь. Брось-ка мне кепку — с головы слетела, когда наша красавица принялась откалывать коленца.