В задумчивости Алессандра провела ночь перед свадьбой, а утром отправилась с Камероном в Мерлебон, в мэрию. Она не смогла скрыть свое удивление и радость, когда Камерон остановил такси около прилавка с цветами и купил ей самый большой букет алых роз, который она когда-либо видела. Затем они нашли двух свидетелей из числа случайных посетителей и зарегистрировались. Она отметила, что Камерон был странно тих после этой краткой церемонии.
Алессандра смотрела на женщину на фотографии, которая стояла, неопределенно улыбаясь в объектив, рядом с высоким стройным мужчиной. Это была единственная фотография того радостного дня.
Неужели? — задала она себе вопрос, вглядываясь более внимательно. Неужели это я?
Ну да. Это, конечно, она, как ни странно. Алессандра никогда не сомневалась в себе, но Камерон был настолько великолепен, а она настолько влюблена в него, что иногда ей с трудом верилось, что они действительно женаты. Что из сотен женщин, которых он мог бы выбрать, он предпочел именно ее. Одно она поняла с самого начала совместной жизни: нужно изо всех сил стараться не стать той ревнивой, цепляющейся за мужа любящей женой, которую он будет презирать.
Как всегда, когда мысли Алессандры возвращались к Камерону, она почувствовала, что ее соски начинают возбуждаться под тонким шелком блузки, и немедленно опустила фотографию на стол лицом вниз. Черт побери! Разве могли шесть месяцев брака остудить ту невыносимо приятную боль, которую она испытывала в низу живота всякий раз, когда думала о нем? Камерон стал подобен наркотику: она никак не могла насытиться им.
Алессандра вспомнила, как однажды он неожиданно зашел к ней в офис и пригласил на завтрак в «Савой». Они просто молча сидели за столиком, смотрели друг на друга и не могли насмотреться, чувствуя поток желания, охватывающий их.
Когда принесли завтрак, они едва заметили это и только коснулись первого блюда, как, будто по взаимному влечению, Камерон крепко взял ее за руку и заказал страшно дорогой номер наверху, где они и провели оставшееся от завтрака время, занимаясь страстной любовью. Алессандра надеялась, что ни одна из этих проклятых секретарш в рекламном агентстве не заметила, что она возвратилась в свитере, надетом наизнанку.
С усилием она оторвалась от мыслей о Камероне и спросила босса, который все еще терпеливо ждал на другом конце провода:
— Что за спешка? Зачем я так срочно понадобилась?
И опять она услышала удовлетворение в голосе Эндрю:
— Только что глава известной американской автомобильной компании позвонил мне...
— Какой компании? — быстро переспросила Алессандра. Эндрю торжественно произнес название, и Алессандра тихо присвистнула. Действительно известная. Если пока еще не самый большой из мировых производителей автомобилей, то, по-видимому, скоро им станет. — Ну, и? — спросила она, так как Эндрю замолчал, ожидая, чтобы до нее дошла вся важность его сообщения.
— Они хотят встретиться с нами.
— Ты думаешь, они хотят воспользоваться нашими услугами? — спросила Алессандра недоверчиво.
Агентство рекламы, которым владел Эндрю, процветало; последние два года они работали с несколькими довольно значительными промышленными предприятиями, но пока не выходили на большую арену. Их клиентами были малые и средние британские компаниии, и в реестрах агентства пока не появлялось записей о международных клиентах, тем более такого масштаба, как эта американская автомобильная компания.
— Им понравилась наша работа по низкокалорийному шоколадному печенью, — объяснял ей Эндрю.
— Но этого, конечно, недостаточно, чтобы давать свой счет не особо известной британской фирме? — нервно пискнула Алессандра, привычная уверенность мгновенно оставила ее.
— Давай пока считать, что им не нравится то, что они имеют в настоящее время, — заметил Эндрю уклончиво. — Они настоятельно намекнули, что их счет мог бы быть нам полезен. Наша задача — убедить, что мы можем работать на них, и не просто работать, а делать это блестяще!
— А мы сможем?
Эндрю рассмеялся.
— Детка, за те деньги, что они предлагают, мы развесим рекламные щиты на Луне, черт возьми, я сам повезу их туда! Вот почему, — его голос заговорщически понизился, — ты мне нужна. На тебя так приятно смотреть...
— Эндрю! — Голос Алессандры стал строгим. Ей нравилось выслушивать комплименты только от одного человека, и этот человек был Камерон. — Остановись!