Мм? Понравилось бы? Или, может, вы оба получали какое-то удовольствие от этого, Абби?
— Ты отвратителен!..
— Что ж, может, и так, — согласился Ник, скривив рот в гримасе ненависти и самообвинения. — Но я по крайней мере не лицемер. Великий Боже, ты выглядела такой потрясенной там, внизу, когда Джемима обвиняла тебя, что я серьезно испугался, что ты можешь просто упасть в обморок, как некая невинная героиня времен королевы Виктории! — Он иронически рассмеялся. Тогда как в действительности ты не могла дождаться, когда наконец можно будет подняться наверх и наброситься на первого попавшегося тебе мужчину!
— Значит, вот что ты обо мне думаешь? — спокойно произнесла Абигейл.
Он холодно посмотрел на нее.
— А что еще прикажешь мне думать? Людей обычно судят по тому, как они себя ведут, а в твоем сегодняшнем поведении не было ничего, что могло бы опровергнуть слова Джемимы.
Абигейл с такой силой вонзила ногти в ладони, что вздрогнула от боли, но ей было уже все равно.
Она не могла тут больше оставаться и выслушивать эти оскорбления. Проще всего было бы выбежать из комнаты, прочь от его отвратительных обвинений, и забыть эту грязную сцену!
Но бегство — не выход.
У Ника навсегда останется память о ней как о дешевой маленькой шлюшке, которая среди друзей Орландо чувствовала себя как рыба в воде и готова была принять все их отвратительные ценности.
Этого ей просто не вынести. И речь идет не о гордости. Ее долг перед отчимом, который подарил ей так много любви и которого Ник тоже боготворил, — вывести Ника Харрингтона из заблуждения, стереть то ужасное впечатление, которое она, должно быть, на него произвела.
— Ник… — осторожно начала она.
Его лицо оставалось холодным. Он лишь окинул ее презрительным взглядом:
— Что?
Абигейл вздохнула, прежде чем начать исповедь.
— Послушай, я хочу объяснить…
— Послушать будет действительно интересно, саркастически откликнулся он.
— Мой брак не был счастливым…
Но он прервал ее, громко рассмеявшись. Этот циничный хохот эхом отдался в ее голове, — Правда? — вопросил он с издевкой. — Ты удивляешь меня, Абигейл. Можно подумать, что беспорядочные связи способствуют согласию между супругами!
Ее терпение подходило к концу, но Абигейл решилась продолжать до тех пор, пока не выговорится, пока не скажет что-нибудь, что избавит ее от этого пугающе холодного, разочарованного взгляда зеленых глаз.
— Одно то, что он не был счастливым, еще не значит, что он был «свободным», как ты все время подчеркиваешь! — огрызнулась она…
— Так вы были верны друг другу? — немедленно отреагировал Ник.
Волнуясь, она опустила глаза и начала перебирать пальцами шерстяную ткань своей черной юбки, как ребенок теребит свое одеяльце.
— Это… это все не так просто, — сказала Абигейл уклончиво.
— Ну да, так я и думал. — Его голос звучал резко. Просто ответь — да или нет. Нет ничего проще!..
Указательным пальцем она чертила круги на своей ладони. Как много можно рассказать ему? Подняв голову, она встретила настороженный взгляд зеленых глаз, но своих не отвела.
— Я была верна ему, — произнесла Абигейл, и ее глаза потемнели от боли.
— И ты ждешь, что я в это поверю? — хмыкнул он.
Она покачала головой.
— Я ничего от тебя не хочу, Ник! Но ты мог бы по крайней мере проявить вежливость и выслушать меня!
— Ты думаешь, мне интересно тебя слушать? холодно сказал он. — Разве это не пустая трата времени? Я имею в виду, разве у тебя это не в крови?
Абигейл застыла. Она поняла, о чем он говорит, но все-таки хрипло спросила:
— В каком смысле?
— Ты лишь дочь своей матери, — спокойно заметил Ник. — И так же неразборчива в связях, как и она.
Это не было таким страшным оскорблением, каким должно было бы стать. В конце концов, у Ника просто хватило смелости вслух заявить о том, о чем другие годами лишь шептались по углам. Абигейл любила свою мать, но слишком хорошо знала о ее прегрешениях.
Бессознательно, детским жестом поймав выбившуюся прядь волос, она начала накручивать ее на палец, как яркую, блестящую нитку.
Как поступить теперь? Чем ответить?
Дать отпор, поругаться и приказать ему покинуть дом? Или же поступить как более зрелый человек?..
Она оставила в покое свои волосы.
— Я не собираюсь отрицать, что у моей матери были любовники, когда она была замужем за Филипом, — сказала Абигейл, изо всех сил сдерживаясь, но все же не смогла скрыть горячий румянец стыда, вспыхнувший на ее бледных щеках. — Об этом знали все. — Она сделала паузу и прямо посмотрела ему в глаза. — Включая Филипа, — добавила она, ожидая, что Ник удивится.