Ее пальцы коснулись его щеки — кожа оказалась теплой и шелковистой, как атлас. Невероятно, но она вдруг почувствовала, что хочет замереть и не шевелиться, ощущая под рукой это тепло.
Залившись от смущения и досады жарким румянцем, Абигейл все-таки вырвала руку, но еще раньше она уловила выражение холодноватого триумфа, вспыхнувшего в глубине его зеленых глаз.
Почему-то стало стыдно, как будто ее уличили в чем-то неподобающем.
— Никогда не смей говорить ничего подобного! сказала она жестко и тут услышала позади себя деликатное покашливание.
Обернувшись, она увидела пожилого священника, который смотрел почти извиняющимся взглядом, и до Абигейл дошло, что служба закончилась.
А она даже не заметила: была слишком занята, препираясь с Ником. Что должен думать о ней святой отец?
— Если вам захочется поговорить — пожалуйста, в любое время, миссис Говард, — произнес священник тем успокаивающим тоном, каким он бесчисленное количество раз говорил в сходных ситуациях и прежде, — в любое время, приходите, пожалуйста!
Моя дверь всегда открыта для вас, дорогая моя. Вы это знаете.
Его искренняя доброжелательность подействовала, и Абигейл чувствовала комок в горле, пока пыталась найти слова для ответа. Интересно, заметил ли Ник се смятение? И не потому ли он решил ответить сам, раз она так и не смогла?
— Спасибо, святой отец, — сказал он ровным голосом. — Я знаю, что Абигейл запомнит это. Но здесь теперь я…
— В самом деле? — Священник рассеянно взглянул на него сквозь стекла своих крошечных, в форме полумесяца, очков. — А вы… Извините, по-моему, мы не встречались.
— Я — Ник Харрингтон, — решительно прозвучало в ответ, и затем, так как священник, казалось, ждал дальнейших объяснений, Ник добавил:
— Старый друг семьи. Я знал Абигейл еще маленькой девочкой. Ее отчим вырастил меня как сына.
— Понимаю, — кивнул священник. — Ну что ж, мне очень приятно познакомиться с вами, мистер Харрингтон.
Возможно, он почувствовал облегчение, подумала Абигейл, наблюдая, как двое мужчин пожимают друг другу руки. После смерти Орландо святой отец несколько раз был в ее доме и в каждый свой визит говорил, что кто-нибудь обязательно должен быть с ней рядом.
Она вспомнила, как он стоял в своей далеко не новой сутане в роскошной гостиной, с любопытством и даже изумлением озираясь вокруг, как будто смущенный тем, что у Абигейл есть все, что только можно пожелать, и, однако, нет никого, кто мог бы просто прийти посидеть с нею и подержать за руку, когда она оплакивала умершего мужа.
— Нам пора идти, — негромко сказал Ник.
На этот раз он твердо взял Абигейл под руку и придерживал ее за локоть, как будто боялся, что она может споткнуться и упасть. И Абигейл позволила ему вести ее, благодарная за поддержку.
— Разве вы не вернетесь в дом на ланч, святой отец? — сказал он священнику. — Некоторые, я вижу, уже отправились туда…
Его осуждающий взгляд остановился на друзьях Орландо, которые шумной толпой продвигались к веренице черных лимузинов, будто это была свадьба, а не похороны. Одна из женщин, смуглое миниатюрное создание по имени Джемима, в этот момент как раз перебрасывала боа из ярко-черных перьев через хрупкое плечо, ее головка с блестящими черными волосами откинулась назад в порыве безудержного смеха.
Рот Ника сжался в узкую линию. Действительно, мелькнуло у Абигейл, что они со священником должны были подумать об этих странных во всех отношениях похоронах? Но святой отец, казалось, не замечал молчаливого осуждения Ника. Он с энтузиазмом кивнул своей лысой головой.
— Ланч был бы кстати, — сказал он оживленно, — и я буду очень рад составить вам компанию. По пятницам у моей домработницы выходной, и она обычно накануне готовит мне рыбный салат, который, честно говоря, оставляет желать лучшего! Я дойду до вашего дома пешком — ведь здесь не очень далеко.
— Нет-нет! Об этом не может быть и речи, — помотал головой Ник. Пожалуйста, поезжайте в моей машине, — сказал он и указал на самый длинный из всех низких черных автомобилей в ряду. — В самом деле, я настаиваю!
— А вы? — спросил священник.
— Я поеду с миссис Говард, — ответил Ник, глазами приказав Абигейл не спорить с ним.
Впрочем, это было уже лишнее. Она не могла волноваться или спорить, окоченевшая от холода, вся разбитая. Ник подвел ее к одному из ожидающих автомобилей. Как манекен в витрине магазина, подумала она. Ноги были легки и ненадежны, будто сделанные из пластика. Апатия, которая мучила ее уже несколько дней, неожиданно навалилась снова.