Еще с советских времен в корпусе культивировалось особое отношение к спорту. Имелась своя команда, нередко побеждавшая на общефлотских соревнованиях. Найденов с Песиным были зачислены туда и вместе посещали тренировки.
В феврале, после завершения первого семестра и сдачи экзаменов, курсанты разъехались в отпуска. Резников отправился в Балтийск, Песин в Кемерово, а Максим решил навестить Балашиху. Очень хотелось увидеть Рыбакова, да и ребят из своего выпуска. Посмотреть, как живут, чем занимаются.
Что тебе привезти из Москвы? спросил он Лику в увольнении перед отъездом.
Тем днем, посмотрев в кинотеатре фильм «Брат», они гуляли по Летнему саду. На Максиме черные шапка и шинель с якорями на погонах, на девушке меховой берет и шубка. Стояла оттепель, с деревьев, подтаяв, падал с тихим шуршанием снег. В задумчивости стояли античные статуи на аллеях.
Привези себя, рассмеялась Лика и, чмокнув на прощание в щеку, убежала.
Москва встретила небольшим морозцем и деловитостью Ленинградского вокзала. На платформах суетились пассажиры, грузчики толкали тележки с багажом. Металлический голос из колонок объявлял прибытие и отправление поездов. На табло светилось время четырнадцать часов.
Выйдя на Комсомольскую площадь, Найденов был остановлен военным патрулем: офицером и двумя курсантами с красными повязками на рукавах.
Ко мне! махнул хромовой перчаткой старший лейтенант.
Подойдя, вскинув руку к виску, представился, внимательно оглядел приезжего курсанта.
Куда следуете?
В краткосрочный отпуск. В Балашиху.
Документы.
Опустив у ног сумку, расстегнул ворот шинели, протянул военный и отпускной билеты. Старший лейтенант, внимательно просмотрев, вернул.
Можете следовать дальше.
Застегнувшись, взял сумку, снова козырнул, патруль козырнул ответно. Весело позванивая подковками, отпускник бодро направился к метро. Он думал о том, что еще совсем недавно проделал тот же путь, но совсем в другом качестве. А теперь все вроде то же, и все по-новому. Спустившись вниз по эскалатору, доехал по Кольцевой до «Курской», поднялся вверх, вышел к вокзалу. Там, взяв в кассе билет на электричку до Балашихи, занял свободное место в вагоне. Через несколько минут, шипя, закрылись двери, за окнами поплыла платформа.
Пассажиров в вагоне было немного. Одни уткнулись в журналы, другие молчали. Два мужика напротив о чем-то спорили, за стеклом в тамбуре дымила сигаретами подвыпившая компания.
На очередной остановке Реутово в вагон зашла худенькая женщина, ведя под руку слепого в темных очках и с обожженным лицом. Одет был в кепи, потертый камуфляж и берцы. На груди орден Красной Звезды и медаль. Сняв головной убор, протянул вперед. Двинулись по проходу.
Одни пассажиры участливо вздыхали, другие отворачивались, делая вид, что не замечают, третьи сидели с каменными лицами. Максим почувствовал, что его пробрал мороз по коже. Когда пара оказалась у скамейки, где он сидел, он вынул из кармана шинели сотню, опустил в кепи.
Спасибо, шевельнула бесцветными губами женщина, и они пошли дальше.
Балашиха осталась прежней. Тот же обшарпанный вокзал с бегающими по перрону бродячими собаками, серые дома и разбитый асфальт. Пройдя к ближайшей остановке, подождал старенький автобус, идущий к центру, скрипнула, закрываясь, дверь, автобус тяжело тронулся с места.
Впрочем, кое-что изменилось. Тут и там возводились новостройки, стихийных базаров стало меньше, увеличилось число автомобилей. Доехав до нужной улицы, вышел и пошагал к знакомой девятиэтажке. На стене все так же висела вывеска с временем работы школы, спустился по истертым ступеням в подвал.
На одном из помостов с канатами прыгала пара мальчишек, молотя друг друга перчатками, на втором незнакомый парнишка занимался с тренером. Четверо сидели на скамейке, наблюдая, как лопоухий пацан лет семи обрабатывал грушу в углу. Рыбаков с секундомером в руке стоял спиной к входу, время от времени подавая на ринг команды.
Александр Иванович, подошел ближе Найденов.
Тот обернулся, брови поползли вверх.
Максим?
Точно так! вскинул к виску руку. Прибыл в краткосрочный отпуск!
Удары в зале смокли. Все пялились на невиданного гостя.
Ух ты-ы, моряк, протянул, обняв грушу, лопоухий.
Рыбаков с Найденовым, шагнув друг к другу, крепко обнялись.
Орел, отстранился Александр Иванович. Меня перерос. Он энергично похлопал бывшего воспитанника по плечам. А почему не дал знать?
Так получилось.
Оба рассмеялись.
Леонид Юрьевич, обратился Рыбаков ко второму тренеру, подошедшему пожать Максиму руку. Продолжай занятия. Меня сегодня не будет.
Тот улыбнулся, согласно кивнул и вернулся к ребятам.
Спустя несколько минут Александр Иванович и Максим энергично шагали по улице. По дороге зашли в чебуречную. Теперь на месте киоска стояло модульное зеленое строение с вывеской «У Анзора».
Капиталистом становится мой сержант, улыбнулся Александр Иванович. Заходи, пропустил вперед курсанта.
За столиками в зале угощались десяток посетителей и сновал официант. Из колонок лилась песня «Любэ», за стойкой возвышался хозяин.
Вах! выпучил он глаза, увидев вошедших, и захромал навстречу.
Джигит, совсем джигит! громко провозгласил он и облапил Макса ручищами. В отпуск?
Да.
Казбек! обернулся к официанту. Быстро накрой столик в кабинете.
Мимо стойки прошли в коридорчик, свернули в кабинет.
Вскоре на круглом столе появились истекавшие горячим соком шашлыки на блюде, нарезанный ломтями сулугуни, зелень, а к ним бутылка пятизвездочного коньяка.
Рекомендую, «Кизляр». Такой только в Дагестане делают, наполнил хозяин рюмки.
За тебя, Максим! поднял Рыбаков свою. Три хрустальные рюмки сдвинулись, зазвенели радостно. Мужчины выпили, закусили.
Когда съели шашлыки, повторили.
Теперь тост, сказал Анзор, за настоящих мужчин и дружбу!
Грех не выпить! Вдруг Максим хлопнул себя по лбу «совсем забыл» и раздернул змейку на стоявшей рядом сумке. Достал оттуда две десантные тельняшки, купленные в Военторге.
Это вам. Он поочередно вручил обоим подарок.
Ну, брат, удружил! А то моя совсем старой стала, ткнул пальцем Анзор в выцветшие полоски под воротником.
Рыбаков повлажнел глазами.
А теперь расскажи, как живешь и учишься? Бывший сержант бережно отложил тельняшку.
Максим подробно рассказал об учебе, о курсантской жизни, о новых товарищах, оба с интересом внимали.
Ну а бокс? Продолжаешь заниматься или бросил? вынув из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой Рыбаков.
Продолжаю, Александр Иванович. Тренируюсь в сборной Морского корпуса.
Неплохо. В соревнованиях участвовал?
Пока нет. Но они не за горами.
Засиделись до ранних сумерек, а затем тепло простились с хозяином.
Ты на сколько дней приехал? вышел провожать Анзор.
Отпуск две недели.
Каждый день можешь кушать у меня. Не придешь обижусь.
Спасибо, дядя Анзор.
Пожав обоим руки, вернулся обратно: собственное дело присмотра требует.
Значит так, живешь у меня, сказал тренер, когда прошли к автобусной остановке.
У меня же своя комната, попытался отказаться Максим.
Возражения не принимаются.
Минут через пять подошел дребезжащий автобус, открылась гармошка двери, поднялись в салон, поехали, переваливаясь на неровностях дорожного полотна.
В квартире тренера тоже было все по-прежнему, та же чистота, так же тихо урчал холодильник.
Давай попьем чаю, предложил тренер, когда сняли в прихожей верхнюю одежду и помыли в ванной руки. Мне тут один приятель из деревни прислал банку меда. Настоящий липовый, со своей пасеки.
Уютно расположились в кухне. Как и раньше, водили глазами ходики, а еще висел офисный календарь. Глянцевый, посвященный ВДВ с его эмблемой и девизом: «Никто, кроме нас!».