Оксана ахает, замечая мой живот. Прикрывает рот ладонью.
Ну да. Его нельзя не заметить.
На УЗИ я очень боялась услышать, что там двойня, но плод оказался один. Просто я очень худая.
Как иначе, я же балерина.
Была.
О боже шепчет Оксана. Юля, девочка, когда это произошло, мы ведь все время виделись?.. Костя! командует Оксана, глядя на появившегося в дверном проеме сына. Костя, не раздевайся, мы уходим! Платон, идем. Не нужно разбираться с этим здесь.
Держась одной рукой за живот, я тоже смотрю на Костю. Он только вошел в ресторан. Над черной маской сверкают его серые глаза.
Мой Кай.
Прости, но я больше не могла скрывать правду.
Кто это сделал, Юля? ревет мой отец, отпихивая в сторону Оксану. Скажи мне! Я должен знать, какому мудозвону оторвать яйца!
Отец сильно встряхивает меня за плечи. Сейчас ему плевать на сплетни, прессу и репутацию. Даже на меня в какой-то мере.
Язык проглотила?! Говори! Кто он?!
Тише, Платон! Ну что ты такое говоришь причитает Оксана. Все будет хорошо. Мы справимся с этим вместе! Девочка обязательно обо всем расскажет, только позже. Позже!
Нет, я сделаю это сейчас. Сегодня, сидя в кресле перед Ксенией Михайловной в Москве, я поняла, что и так врала слишком долго.
Мой сводный брат по-прежнему стоит в проходе, держа дверь нараспашку, но никого в ресторане не волнует промозглая питерская сырость. За его плечом в свете фонарей искрят желтым вспышками капли дождя.
Кай внезапно срывает с себя маску, хотя не имеет права этого делать, стоя на пороге ресторана, но, в отличие от матери, плевать он хотел на правила.
«Давай. Скажи ему всю правду, читается в его стальных глазах. Раз начала, иди до конца».
Он готов к последствиям.
А я по ощущениям несусь к краю сцены, не замечая темного провала оркестровой ямы. В ушах гремит так и не исполненная партия, а ресторан перед глазами кружится, как карусель. Сердце колотится о ребра.
Каждая кость горит, как от перелома, когда я вытягиваю руку.
Разжимаю скрюченные пальцы и указываю на темную фигуру сводного брата в проеме ресторана.
Это он. Я беременна от него.
Часть 1. Кай
Глава 1
Мы опаздываем.
Не вертись, Юля, отзывается отец, как будто мне снова шесть и я не могу усидеть от скуки.
Пап, давай я на метро? Бегом и то быстрее будет! Посмотри на пробку!
Не отрывая глаз от телефона, отец отзывается:
Никуда ты не опоздаешь. Будешь на месте вовремя.
Наконец он откладывает телефон в сторону.
И забудь про метро, ясно? Никакого метро, пока не поймают тех, кто мне угрожает.
В ярко-зеленых глазах горит забота, когда он проводит ладонью по моим собранным в высокий пучок волосам. Я замираю, а он по-доброму хмыкает и притягивает меня к себе.
Не растреплю я твою прическу, не бойся. Просто поймал себя на мысли, что давно не плел косы. Теперь ты собираешь их сама. А помнишь, как твоя Ева Бертольдовна учила меня, как закалывать челку невидимками? А ведь я так и не научился.
Закрыв глаза, щекой касаюсь борта его пиджака и вдыхаю такой родной запах. Рядом с ним даже страх опоздать становится вдруг таким же надуманным, как и все мои страхи в детстве.
Вздрагиваю от жужжания телефона, но отец не притрагивается к мобильнику. Эти несколько минут только наши, и я благодарна ему за это. Он не выпускает меня из объятий и говорит тихо:
Напомни, пожалуйста, про твою роль.
Я ведь вчера рассказывала, отзываюсь чуть обиженно.
Ну Юль, прояви милосердие. Мне вчера совсем не до балета было. Напомни.
Если меня выберут, я буду играть Сильфиду. Это фея. Смертным запрещено касаться ее, иначе она умрет. Но Сильфида влюбляется в юношу, а он в нее. И конечно, однажды он делает все, чтобы обнять ее, и она умирает.
О господи А без смертей никак нельзя?
Это классический балет, пап. Без этого никуда.
Он прижимает меня к себе так сильно, будто мне и правда грозит опасность. После смерти матери я все, что у него осталось.
Отец никогда не разделял моего увлечения балетом. Он техник до мозга костей, как сам говорит, и даже красивая картинка на сцене никак его не трогает. Тем не менее, несмотря на высокую занятость, он присутствовал на всех моих выступлениях. Пусть и не понимал происходящего на сцене.
Он не рассмеялся и не отмахнулся от меня, когда я в три года принялась танцевать перед зеркалом на носочках и регулярно разбивала нос, а однажды даже вывихнула мизинец, старательно улучшая выворотность4 стоп.
Наша Юлька мечтает стать балериной, однажды сказала ему бабушка. Смирись с этим, Платон.
Смирился отец далеко не сразу. Кажется, он до сих пор считал мое увлечение балетом какой-то блажью, но и слова кривого мне не сказал. Пусть у него и не выходило помогать мне с прическами, макияжем и костюмами, он просто нанимал нужных людей.
Мне даже завидовали те, кто приходил на выступления с мамами. Считали, что я задаюсь. Ведь чаще всего я была окружена свитой. Парикмахер, визажист, дизайнер. Отец никогда не жалел денег на любую мою прихоть, я же в глубине души очень завидовала остальным одноклассницам.
И всегда отводила глаза в сторону, когда девочек из класса перед выступлением целовали мамы.
Хотя бабушка с отцом всегда приходили смотреть на меня, это было не то.
Еще папа очень переживает, даже если я умираю на сцене понарошку. Помню, как однажды он покинул зрительный зал во время «Жизели». Танец погибшей девушки на собственной могиле надолго выбил его из колеи. Уже после выступления я нашла его на ступенях театра, папа впервые пил прямо из бутылки и потом еще долго молчал тем вечером.
Я бы не назвала своего отца чувствительным, просто он терпеть не может символику и атрибутику смерти, особенно если это связано со мной. Я чуть не умерла во время родов вместе с мамой. Но врачам удалось спасти меня, а маму нет.
Машина медленно ползет по узким улицам, и я снова чувствую, как отец легко касается моих волос, чтобы не испортить прическу, и говорит:
Не волнуйся, Юль, роль у тебя в кармане. У тебя есть все шансы. К тому же твоя Ева сказала
Вздрагиваю и выпрямляюсь, как от удара хлыстом.
Моя Ева?! Папа, ты же обещал!
Он выставляет руки в свою защиту.
И я сдержал слово, Юль! Ничего у меня с ней нет! Твоя учительница сама подошла ко мне в том ресторане, честно! Я вежливо с ней говорил, соблюдая правила социальной дистанции и хорошего тона! Клянусь, мы даже оба были в масках!
Я не сдерживаюсь и смеюсь. Он тоже, притягивая меня к себе обратно. Мы проводим вместе не так много времени, как хотелось бы. А еще папа говорит, что я очень быстро расту.
Но это не так. Просто он до сих пор считает меня маленькой.
А я уже взрослая. Мне восемнадцать и в этом году я заканчиваю Академию балета. Самой не верится, что обучение промелькнуло так быстро. И впереди меня ждут лучшие театры и выступления
Отец продолжает:
Короче, твоя Ева Бертольдовна сказала, что у тебя есть все шансы получить эту роль на выпускном концерте. Лишь бы театры не закрыли к этому времени, в остальном тебе переживать не о чем.
Я знаю, что папа одинок, и очень хочу, чтобы в его жизни однажды появилась женщина, которая могла бы заменить мою маму. Слишком много лет он один. А я после выпускного могу уехать, если мне предложат работу в иностранных театрах.
Конечно, я хочу остаться в России, но, говорят, из-за пандемии театры сильно урезали набор и неизвестно, когда все придет в норму
В общем, все сложно, и я бы не хотела, чтобы отец оставался один, если я уеду. Но я однозначно против Евы Бертольдовны в нашей семье, потому что она совершенно не подходит моему отцу.
Видишь, мы уже приехали, а ты переживала. Сейчас Фёдор за пять минут домчит тебя до академии.
Отец легко целует меня в лоб и желает удачи, подхватывает кейс и выходит из машины. Водитель сразу трогается, но на половине пути к академии перед мостом вдруг тормозит и съезжает к бордюру.