Его комментарий был соответствующего содержания, но ей показалось, что он приложил массу усилий, чтобы остаться в рамках относительного приличия. Гнев, который буквально излучали его глаза, поверг Дорис в дрожь. Однако ее поразило то, что человек с таким бурным темпераментом, тем не менее, умеет сдержать свои разбушевавшиеся эмоции.
– Надеюсь, вы получили удовольствие. – Его небрежный тон почему-то встревожил Дорис.
– Да, это было приятно, – откровенно призналась она. Но явно недостаточно. Всего за несколько минут Брюс сумел оскорбить ее так, как не удавалось еще никому в жизни. Ее просто трясло от гнева.
– Рано или поздно, но вам придется вспомнить о том, что здесь произошло… и расплатиться за содеянное.
– Меня тошнит от отвращения к вам. – Дорис бросила эти слова ему в лицо. При этом глаза ее раскрылись так широко, как только позволяла природа.
Она не могла унять дрожь, мысли путались. Не может быть, чтобы Патрик решил продать Блэквуд. Это место, где ей дорог каждый камень, каждый никчемный неудобный закоулок.
– Вы, наверное, считаете, что я должна была бы трепетать перед вами, содрогнуться от вашего хамства, но я еще в детстве научилась давать отпор нахальным мальчишкам и посылать их подальше. Такой же тактики предпочитаю придерживаться и сейчас вне зависимости от возраста наглеца. Повторяю еще раз, мистер Кейпшоу, Блэквуд не продается. Но даже если бы дело дошло до этого, вы были бы последним среди претендентов.
Сама мысль, что этот прекраснейший на земле уголок может попасть в руки человека с душой автомата, потрясла Дорис. Она откинула голову, чтобы подсыхающие волосы рассыпались привычной волной, красиво обрамляющей лицо. Глаза ее приобрели стальной блеск, отвергающий какой-либо намек на возможность примирения с обидчиком.
Брюс смотрел ей в лицо не моргая, с непроницаемым выражением. И вдруг сказал неожиданно мягким голосом:
– И тем не менее, Блэквуд не ваша собственность и не вам решать о его продаже.
От этого замечания ее лицо вспыхнуло, щеки стали темно-пунцовыми, горло перехватил спазм. Она действительно не была владелицей Блэквуда, но за минувшие годы ее связи с поместьем стали столь прочными, что она привыкла не задумываться над этим прискорбным фактом.
Еще ребенком она жила с тетей Элис в сторожке. Тетя готовила для всей семьи. Это не было слишком обременительным, потому что Патрик в основном жил в интернате, а его отец беспрестанно разъезжал по разным странам с лекциями или занимался раскопками в совершенно неприспособленных для существования человека уголках земли.
Зато она беспрепятственно освоила все закутки в Блэквуде и полюбила здесь все. Привязанность эта росла год от года. Позднее она стала хозяйкой дома, но это продолжалось недолго. Зато с того времени полноправного владения поместьем в сердце осталась не проходящая глухая боль, смешанная с чувством удовлетворения, что так все-таки было.
– Я имею полное право жить здесь. – Она пыталась защитить свою позицию, сжав от возмущения кулачки.
Где-то под ложечкой она почувствовала пустоту, когда он встал и попытался отряхнуть свой пострадавший костюм с брезгливой гримасой на лице. И ей все-таки стало неудобно за свой поступок, но это чувство быстро улетучилось. Зато на нее произвело впечатление то, как он двигался: мягко, с затаенной силой, не нарушавшей скоординированности движений. Он мастерски владел своим телом.
Дорис подавила желание несколько умерить свой наступательный пыл, потому что это послужило бы доказательством влияния на нее физической силы Брюса.
– Кстати, в завещании сказано, что Блэквуд может быть моим домом до тех пор, пока я желаю этого. Или пока не выйду замуж. И Патрик не может продать поместье, пока я живу здесь. Не думаю, что ему приятна идея превратить дом в отель. Он бережет фамильную честь и историю дома.
Лицо ее по-прежнему выражало неприязнь к вынужденному собеседнику, а в голосе сквозило презрение. Сама мысль, что ее любимый Блэквуд может стать частью империи Кейпшоу, заставила Дорис думать о Брюсе как о злодее-похитителе ее тщательно оберегаемого сокровища. Ей хотелось физически содрать с его лица самодовольную ухмылку.
– Думаю, вам трудно было бы перенести, если бы Патрик лишил вас столь удобного «полигона». В этом прекрасном уголке миссис Ленокс может играть в столь сладостные для нее игры по заманиванию выгодного жениха. Вы же не станете оправдываться, говоря, что на самом деле все не так?