— А что скрывается за инициалом «Э.»?
— Эмили. — Она внимательно взглянула на него. — Мистер Теннент, вы не будете возражать, если я потрогаю ваш лоб?
— Нисколько. — Он позволил прохладной руке ненадолго коснуться его лба и откинулся назад. — Ваш диагноз?
— Высокая температура. У вас грипп, будем надеяться.
— Будем надеяться?
— Бывает хуже. — Она присела на корточки и, покопавшись в рюкзаке, стоявшем на полу, извлекла из него упаковку парацетамола. — Может, примете? Две таблетки сейчас, две вечером и побольше жидкости.
Он с удивлением воззрился на нее:
— Это очень любезно с вашей стороны, Эмили… или вы предпочитаете, чтобы я называл вас «мисс Уорнер»?
— Вы платите мне, мистер Теннент, вам и решать. — Она взглянула на свои наручные часы и убрала компьютер в рюкзак. — Я не буду пить кофе, спасибо. У меня больше нет времени — надо отвести двойняшек в кино.
Брови у Лукаса удивленно поползли вверх.
— Двойняшек?
— У детей каникулы. Я снимаю комнату у их отца и иногда освобождаю его от забот на пару часов, — объяснила она. — Я вам все купила по дороге сюда, так что у вас полно апельсинового сока и фруктов. До свидания, мистер Теннент, я приду в понедельник, как обычно. — Она озабоченно взглянула на него. — За вами есть, кому ухаживать?
— Я не подверг бы даже самого своего заклятого врага риску заразиться этим проклятым вирусом. Что делаю сейчас с вами, — добавил он неожиданно.
Она решительно замотала головой, отчего прядь волос упала ей на лоб.
— Я уже переболела гриппом этой зимой.
— Как вы поступили, чтобы справиться с ним?
— Отправилась домой к родителям.
— Моя мама — астматик, так что этот вариант отпадает. — Лукас пожал плечами.
Эмили надела куртку и продела руки в лямки рюкзака.
— Если это просто грипп, вызывать врача нет смысла, но, пожалуйста, принимайте таблетки и пейте как можно больше жидкости. Хорошо, что сегодня пятница, мистер Теннент, у вас впереди целых два выходных.
— Если я проживу так долго, — заметил он мрачно и проводил ее в прихожую.
— Мистер Теннент, — произнесла нерешительно Эмили, когда он открыл дверь.
— Да?
— Мне очень жаль.
Он прищурил покрасневшие глаза.
— Потому, что я отвратительно чувствую себя, или потому, что застиг вас на месте преступления?
Эмили вскинула голову.
— То и другое. Пожалуйста, считайте, что я сварила вам кофе бесплатно, в виде компенсации, — добавила она и вошла в лифт.
Поглощенная мыслями о Лукасе Тенненте, Эмили Уорнер на этот раз не любовалась Темзой, проходя по Тауэрскому мосту. Конечно, хозяин квартиры смертельно напугал ее, поймав за компьютером, но у него было такое мертвенно-бледное лицо, что она, скорее, испугалась, как бы он не потерял сознание.
Не замечая шума машин и сновавших вокруг прохожих, Эмили торопливо возвращалась в Спайтлфилдс.
Лукас Теннент, которого она до этого дня и в глаза не видела, оказался импозантным мужчиной под метр девяносто. Волосы, как и у нее, черные, возможно, и глаза тоже — когда не закрыты воспаленными веками. Дорогой костюм не мог скрыть мускулистое тело, впрочем, об этом Эмили догадывалась, поскольку периодически стирала пыль с тренажера в мансарде. Однако Лукас Теннент работал в банковской системе, следовательно, у него были не только мышцы, но и мозги.
Эмили с завистью вздохнула: и такую квартиру занимает один человек! Если бы она жила здесь, то могла бы работать на своем компьютере сколько душе угодно под круто скошенной стеклянной крышей мансарды, которая не только закрывалась маркизами от солнца с помощью электронного устройства, но и имела выход на террасу, откуда хорошо была видна Темза. Какое великолепие! И какой контраст с ее единственной комнатой на втором этаже дома, принадлежавшего друзьям ее брата.
Впрочем, комнатка у нее симпатичная, и ей просто повезло, что она живет в ней, напомнила себе Эмили, выходя на знакомую, мощенную булыжником улицу. Большинство домов в этой части Спайтлфилдса, выстроенных еще в семнадцатом столетии для беженцев-гугенотов, теперь были тщательно отреставрированы — в том числе и тот, которым владел ее хозяин. Нэт Седли работал архитектором в одной из лондонских фирм и имел еще и загородный дом, где обитали его дети вместе с бывшей женой. Сам он жил в Лондоне и сдавал свободные помещения квартирантам.