— Наверное, я выгляжу нескладным увальнем после таких профессионалов.
— Что вы, конечно же нет! Вы прекрасно танцуете! — невольно воскликнула она, и тут же к ней вернулось ощущение неловкости.
Она ждала от него язвительной насмешки, но он мягко сказал:
— Я рад, что вам понравилось. — Он взял ее под руку и отвел обратно к столику, где уже стояли заказанные ими блюда.
Появился официант с бутылкой вина.
— Джеффри, а где вы учились танцевать? — поинтересовалась она. — Тоже в школе?
Он коротко рассмеялся.
— О нет, значительно позже. Когда я стал заниматься бизнесом, мне пришлось присутствовать на различного рода общественных мероприятиях и вечеринках, на которых обычно завязываются полезные связи и контакты. А присутствие на вечеринках предполагало умение танцевать. — Он замолчал и сделал глоток вина. — Я всегда считал, что если уж делать что-нибудь, то надо делать это хорошо, и стал брать уроки. Женщинам нравится, когда мужчины берут на себя труд научиться хорошо танцевать, а женщины часто могут помочь им продвинуться в жизни. — К нему вернулась его прагматичность.
— А вы всегда думаете о продвижении в жизни? — спросила она.
— Практически всегда. Я уже говорил вам — сентиментальность не в моей натуре. Я считаю, что она не нужна, а в некоторых случаях даже вредна. Как вам ваш салат?
— Очень вкусно, благодарю вас.
Кэрри поняла, что ее босс хочет сменить тему разговора. За ужином Джеффри рассказал кое-что о деловых контрактах, которые намеревался заключить, и она внимательно слушала, чтобы позже сделать кое-какие пометки.
Кэрри обратила внимания, что Джеффри ел совершенно равнодушно, словно ему было все равно, что есть, лишь бы насытиться. Все его внимание было поглощено деловыми сделками, мыслями о людях, с которыми нужно встретиться, вопросами, которые предстоит обсудить. Она чутко внимала замечаниям шефа, пораженная размахом его деятельности, отмечая его проницательность и вдумчивое отношение к делу. В мире бизнеса он был, безусловно, человеком знающим.
Ее отношение к Джеффри постепенно менялось. Она начала ощущать узость того круга понятий, в котором была воспитана, и ей захотелось узнать больше обо всех других людях.
После кофе Джеффри взглянул на нее. Казалось, он выговорился и устал.
— Уже одиннадцать, — сказал он, взглянув на золотой «ролекс» на своем запястье. — Я отвезу вас домой, вам нужно выспаться перед дорогой. Да и я почти всю прошлую ночь не спал, работал.
— Спасибо за чудесный ужин, Джеффри, — сказала она, поднимаясь из-за стола.
Он снял ее шелковую шаль, висевшую на спинке стула, и укутал ею плечи Кэрри. Его руки на мгновение замерли, но потом он поспешно убрал их и повел ее из зала.
По дороге на стоянку они остановились, чтобы полюбоваться на посеребренную лунным светом реку с огоньками проплывающих по ней катеров. Они стояли, скрытые густыми кустами остролиста, за которыми проходила какая-то шумная компания молодых людей.
Вдруг один из них произнес:
— Ты заметил, с кем была Кэрри Медоуз? С тем типом, который купил «Дубы». Вроде с виду такая скромница, а не растерялась.
— Так он же вроде не ее круга, — отозвался другой голос.
— Ну и что? Я всегда был уверен, что она так или иначе найдет способ вернуть поместье.
— Я слышал, эти Медоузы ни перед чем не остановятся, чтобы вернуть свое наследство.
Раздался взрыв смеха, голоса отдалилась и постепенно смолкли.
Кэролайн бросило в жар. Она застыла, охваченная гневом. Ощущение было такое, словно ее вываляли в грязи. Она взглянула на Джеффри, надеясь увидеть на его лице подтверждение тому, что он не поверил этим гнусным инсинуациям, но выражение его лица было мрачным. С болью она осознала, что эти походя сделанные оскорбительные намеки перечеркнули все то хорошее, что возникло сегодня между ними.
Они в молчании подошли к автомобилю. Он открыл для нее дверцу.
— Джеффри… это неправда, — сказала она, больше не в силах выносить это гнетущее красноречивое молчание.
— Вы хотите сказать, что не выйдете за меня замуж, чтобы вернуть поместье? Что я слишком далек от вашего круга даже для такой возможности?
— Это прозвучало так отвратительно… зло и нелепо, — в отчаянии проговорила Кэрри.
— Но ведь вы не поступите так?
— Никогда!
— Значит, вам не о чем беспокоиться.
От этих его слов ей стало еще больнее. До самого коттеджа они ехали молча.