Да, в отличие от сестер Мадди отдавала предпочтение искусству танца. При ее живом темпераменте и врожденном упорстве это был естественный выбор, потому что давал выход неиссякаемой энергии, требуя напряженного и каждодневного труда. Танец захватил ее всю, целиком, с того самого момента, когда отец научил ее простейшему степу в жалком маленьком клубе в Пенсильвании.
«Подумать только, папа! — закрыв душ, пробормотала она. — Твоя дочка уже работает на Бродвее!»
Мадди быстро растерла тело жестким полотенцем и, вытащив из сумки одежду, переоделась и вышла в коридор, куда открывалась дверь репетиционного зала.
В просторном зале перекатывалось эхо самых разных звуков. В дальнем углу композитор и автор либретто опять работали над одной из мелодий мюзикла. Значит, завтра объявят об изменениях, которые придется заучивать всей труппе.
Впрочем, все уже к этому привыкли. Вот и Макки наверняка внесет небольшие новые штрихи в сцену, которую они только что репетировали.
Проходя мимо, Мадди слышала, как по полу шуршат и постукивают балетки, без конца повторяя один и тот же ритмический рисунок. Кто-то из хористов распевал гаммы, мелодично возвышая и понижая голос.
Накинув ремешок сумки на плечо, Мадди легко сбежала по лестнице, думая только о еде. Ей требовалось восполнить запас энергии, растраченной за день репетиций, но сделать это следовало с умом.
Ее натренированный и неизбалованный организм воспринимал йогурт с таким же наслаждением, как и «полбанана»
. Сегодня она позволит себе йогурт со свежими фруктами, большую тарелку супа из овсянки и салат из шпината.
У дверей она помедлила и снова прислушалась. Певец по-прежнему тянул свои рулады, приглушенно доносились игра на фортепьяно и дробные удары ног по полу. Звуки были такими же привычными, как собственное сердцебиение, и вызвали у нее растроганную улыбку.
«Господи, благослови Рида Валентайна!» — вознесла она в душе молитву и вышла на улицу, где сразу погрузилась в благоуханные сумерки.
Не успела Мадди сделать и двух шагов, как кто-то сильно рванул ремешок ее сумки, и она быстро обернулась. Это был совсем молоденький паренек, не старше семнадцати лет, но в его жестком взгляде Мадди увидела отчаяние, до боли знакомое ей по первым годам самостоятельной жизни. Между ними началась борьба за сумку.
— Ты должен быть в школе, — тяжело дыша, выговорила она.
Казалось, с этой невысокой девушкой легко будет справиться. Только толкни ее, хватай сумку и беги. Парень удивился ее силе, но и не думал отказываться от поживы: ведь в сумке наверняка были деньги и пластиковая карточка. В тени широкой лестницы никто не замечал их борьбы. Мадди хотела позвать на помощь, но, вспомнив о юном возрасте противника, решила попробовать урезонить его. Ей уже не раз и не два внушали, что это бесполезно, но это не помешало ей предпринять новую попытку.
— Ты хоть знаешь, что у меня в сумке? — спросила она, пытаясь выдернуть у него ремень. Он запыхался еще раньше нее. — Потная одежда да сырое полотенце. И еще мои балетки.
Вспомнив о них, она еще крепче вцепилась в сумку. Профессиональный вор давно уже отказался бы от борьбы и поискал бы более легкую добычу. А этот молокосос принялся обзывать ее. Но она пропускала ругань мимо ушей, прекрасно понимая его состояние.
— Балетки почти новые, но тебе они ни к чему, — продолжала она тем же убедительным тоном. — А мне без них никак нельзя.
Ударившись ногой о металлическое ограждение, она и сама чертыхнулась. Утрату нескольких долларов она как-нибудь переживет, но не дай бог повредить ногу! Значит, уговоры на него не действуют, но, может, он согласится на компромисс?
— Слушай, если ты меня отпустишь, я отдам тебе половину денег, что у меня есть. На карточку не надейся, мне некогда возиться с ее заменой. И времени на покупку новых балеток у меня тоже нет, а они нужны мне уже завтра. Ну хорошо, отдам тебе все наличные, — предложила она, услышав треск какого-то шва на сумке. — По-моему, у меня наберется долларов тридцать.
Парень вдруг с такой силой рванул к себе сумку, что Мадди едва не упала на него и от неожиданности громко вскрикнула. Испугавшись, он выпустил сумку, она упала, и все, что в ней было, вывалилось на тротуар. Парень бросился наутек и исчез за углом. Сердито чертыхаясь, Мадди нагнулась и стала собирать вещи.
— С вами ничего не случилось?