«Цель нашей деятельности, говорилось в декларации, прочная постановка террора как системы; цель эта достигается созданием крепкой, достаточно многочисленной и приспособленной к условиям времени и места организации. Последнее еще не выполнено; поэтому всякую террористическую попытку сейчас мы считаем вредной и не соответствующей целям систематического террора, который, повторяем, мы считаем единственно целесообразным. Повторяем, против несистематического террора мы протестуем от лица большинства русских террористов. Так как ваша настоящая попытка, как для нас ясно, во всяком случае, явилась бы попыткой несистематического террора, то мы против нее».
Кружок просил эмигрантов не торопиться выступлением с террором, предлагал установить с ними прочные и непрерывные сношения, просил обеспечить возможность продолжения переговоров и откладывал заключение окончательного соглашения до лета, когда предполагал послать за границу специального делегата. На декларацию скоро последовал ответ, что парижский кружок ждет с нетерпением присылки уполномоченного для заключения окончательного соглашения, и вскоре затем в Россию выехали для ознакомления с положением дел Юдка Раппопорт и Владимир Бурцев[8], из которых первый 12 апреля был арестован на границе, второй же, убоявшись ареста, скрылся в Болгарии.
Отклонив временно заключение соглашения, главные деятели организации Кочаровского продолжали свое организационное строительство и в мае 1890 года организовали съезд в Пензе, на который собралось 7 человек, где и начались обсуждения по организационным вопросам и по вопросу о совместной деятельности с парижским террористическим кружком. Но правительство внимательно следило за поведением эмигрантов-террористов, и когда деятельность их зашла настолько далеко, что весной они начали производить под Парижем пробы с метательными снарядами, во время одной из которых террорист Теплов был ранен, то, по требованию русского посла, французскими властями были подвергнуты обыску 20 наиболее важных эмигрантов. У некоторых из них были найдены разрывные снаряды нового образца, взрывчатые вещества, шестнадцать цюрихских оболочек для бомб, химические принадлежности и обширная переписка.
Результаты обысков дали столь веские указания на связь парижского кружка с организацией Кочаровского, что было признано своевременным произвести обыски и аресты и среди участников этой последней, что и было начато в мае с Пензы, где в то время, как указано выше, обсуждали свои организационные дела главные руководители организации. Обыски охватили целый ряд городов, и к начатому затем по этому делу дознанию было привлечено 63 человека. В результате такого одновременного разгрома как парижского кружка, так и работавшей в России организации в революционном подполье наступило временное затишье.
II
Голод 18911892 годов и использование его революционными элементами. Организация Егупова и Бруснева. Тверской кружок Барыбина. Петербургская группа народовольцев. Социально-революционная партия «Народное право». Эмигранты. Фонд вольной русской прессы. Группа «старых народовольцев». Заграничный Союз русских социалистов-революционеров
Начало девяностых годов принесло с собою вновь подъем в революционном движении. Постигший Россию в 18911892 годах и охвативший до 20 губерний голод, холерная эпидемия и обусловленные ими беспорядки в деревнях всколыхнули общество. Как правительством, так и общественными кругами была организована в широких размерах помощь голодающим. Отзывчивая молодежь двинулась в деревню в составе различных отрядов помощи. Народ сделался вновь предметом особого внимания интеллигенции.
Оживилось и революционное подполье. Вновь поднялись споры: как спасать русский народ учить ли его и просвещать сначала и потом уже пытаться перейти на социалистический строй, или же, пользуясь волнениями, начать поднимать крестьянство в целях государственного переворота? К этим старым революционным теориям прибавлялась все более и более завоевывавшая симпатии интеллигенции проповедь социал-демократов, указывавших, что единственный правильный путь спасения русского народа это классовая борьба пролетариата, обоснованная на выводах научного социализма.
Возвращавшаяся из голодных мест, познакомившаяся воочию с деревенской нуждой, молодежь была проникнута лучшими по отношению к крестьянству намерениями, и руководителям революционных организаций разных толков представлялся удобный момент воспользоваться энтузиазмом молодежи и облечь их намерения в желательные для руководителей революционные формы. И представители обоих направлений социал-демократического и социально-революционного постарались использовать благоприятную обстановку момента в своих революционных целях.
Проживавшие в Женеве эмигранты отозвались на голод выпуском прокламации, в которой призывали действующие организации воспользоваться народным недовольством для возбуждения революционного движения. В Париже же в конце 1891 года по инициативе Петра Лаврова образовалось Общество борьбы с голодом, которое в своих воззваниях доказывало, что постигший Россию голод есть результат правительственной системы, и вело агитацию за объединенную борьбу против правительства.
Повсюду возникали так называемые кружки саморазвития молодежи, участники которых особенно усердно принялись за размножение и распространение среди интеллигенции и рабочих разного сорта революционной литературы. Из-за границы переправлялись большие транспорты той же литературы, которые, однако, весьма часто при переправе арестовывались. В обращении появились прокламации и брошюры, техника которых ясно указывала, что они печатаются в России. Заметно усилилось революционное движение в привислинских губерниях, и особенно в Варшаве, что много содействовало успешному водворению во внутренние губернии шедшей из-за границы нелегальной литературы.
Деятельность наиболее важных кружков народовольческого направления выразилась тогда следующими предприятиями. В начале января 1892 года занимавшийся уже с 1891 года революционной пропагандой среди рабочих и учащихся Москвы и Тулы конторщик Московско-Брестской железной дороги Михаил Егупов, а также служащий мастерских той же дороги Михаил Бруснев и студент Петр Кашинский, из которых каждый имел свой революционный кружок, а Егупов так даже и несколько, вошли в соглашение о слиянии руководимых ими кружков в одну организацию с одной общей кассой. Они предполагали присоединить затем к своей организации народовольческие кружки и других городов, мечтая создать таким образом одну обширную организацию с руководящим центром в Москве. Имея благодаря высшим учебным заведениям, где учились ранее Егупов и Бруснев и продолжал учиться Кашинский, сотоварищей по учению по разным городам, они легко завязали сношения кроме Москвы и Тулы с представителями революционных кружков Риги, Харькова, Люблина, Варшавы и Киева, вошли в связь с членами польской революционной партии «Пролетариат», наладили получение через них революционной литературы из-за границы и настолько заинтересовали их своею работою, что поляки стали высказываться за совместную революционную работу.