Наконец вместо ледяных иголок стал падать снег. Крупные пушистые хлопья его падали гуще и гуще, и все стал затмевать степной буран. Грязное, черное поле быстро покрылось белой пеленой. С трудом можно было различать спину впереди идущего соратника. Дороги не видно. Колонна идет в белую кружащуюся мглу. В авангарде армии Офицерский полк с батареей. Орудийные кони едва тянут орудия и зарядные ящики. Падают от изнеможения лошади, их заменяет резервными. Но при каждой остановке колеса орудий и зарядных ящиков вмерзают в землю; орудия сдвигают совместными усилиями лошадей и людей. У орудий и зарядных ящиков уже не колеса, а какие-то сплошные ледяные диски. Неимоверно тяжело идти людям. Медленно тащится колонна. Вдруг где-то очень близко впереди раздалось несколько выстрелов, заглушенных ветром. Колонна остановилась. Еще и еще Через несколько минут, показавшихся вечностью, к голове колонны спереди привели нескольких пленных. Это была снята красная застава, стоявшая в какой-то придорожной усадьбе; часть людей заставы погибла, а оставшиеся в живых стояли перед колонной, подведенные к генералу Корнилову. Затем конные черкесы и текинцы и пленные с генералом Марковым ушли обратно, скрывшись в пурге. Колонна двинулась. Погода снова стала меняться: стихал ветер, и снег падал густыми хлопьями, как будто стало теплее, но кругом по-прежнему не видно ни зги. Вот и придорожная усадьба, но колонна прошла мимо. Время подходило к 17 часам. Об отряде генерала Покровского сведений нет, и посланные разъезды не нашли никого, кроме неприятельских дозоров. Оказалось, что около полудня отряд генерала Покровского, испугавшись бурана, неожиданно повернул назад и к вечеру возвратился в Калужскую. Такой поступок генерала Покровского весьма разгневал генерала Корнилова, и последний через пару дней отстранил генерала Покровского от командования отрядом.
Вдруг колонна остановилась: она уперлась в реку Черную, окаймляющую станицу Ново-Дмитриевскую. Маленькая речка после дождей и снегопада набухла, вышла из берегов и превратилась в грязный, бурный поток, снесший деревянный настил моста. Таким образом, переход реки вброд стал весьма затруднительным. Генерал Марков приказывает пленным войти в воду и исследовать брод. Барахтаясь и спотыкаясь, переходят они по грудь в ледяной воде на противоположный берег.
«Посадить пехоту на круп лошадей, и марш вперед!» командует генерал Марков. Для переправы пехоты мобилизованы все верховые, а последних было весьма мало, так как вся наша конница ушла как прикрытие походного лазарета и обоза и для производства демонстрации в направлении железнодорожной станции Эйнем. Да и каждая лошадь после 34 рейсов в ледяной воде выше брюха с двумя всадниками на спине решительно отказывалась от работы. Один за другим офицеры с общей помощью взбираются на круп, и всадники, преодолевая упрямство своих лошадей, переправляют пехоту на противоположный берег. Пишущий эти строки также переправил на своем коне нескольких бойцов. Офицеры не могут без посторонней помощи взобраться на круп: вся одежда их покрыта ледяной корой, стесняющей движения рук и ног. Их подсаживают и поочередно переправляют на другой берег, там они скатываются с лошадей. Спешившиеся помогают спуститься следующим. Переправа идет медленно. Попытка соорудить новый мост из бревен и плетней усадьбы не удалась: было глубоко, и бурное течение сносило все. Переправившиеся офицеры карабкаются на довольно крутой обледенелый берег, скользят, падают. Руки коченеют от холодной как лед винтовки. Вытянувшейся толпой идут они к еще невидимой в темноте станице, находящейся в двух верстах от моста и переправы. Генерал Марков, оставив у переправы полковника Тимановского, вскочил на коня и поскакал к станице, обгоняя людей и торопя их.
Добровольцы, вошедшие в станицу, вступили в рукопашный бой с красными, которые, надеясь на погоду, совсем не ожидали нашего прихода. Три офицерские роты распространяются по станице веером. По улицам раздавались редкие выстрелы; действовали главным образом штыки. На одной из улиц на идущих офицеров налетает красная 4-орудийная батарея. Ей кричат «Стой!», в ответ следуют выстрелы. Результат: батарея остановлена, весь ее людской состав уничтожен. Офицеры шли дальше. Где-то влево раздались глухие орудийные выстрелы. Это два орудия противника, стоявшие на позиции значительно левее направления, по которому шли в станицу части Офицерского полка, открыли огонь. Их снаряды рвались в районе переправы, и одна граната угодила прямо в костер, убив 4 и ранив 22 добровольца, гревшихся вокруг него. К счастью, стрелявшие орудия быстро прекратили огонь. Оказалось, что по этим орудиям противника открыли огонь подошедшая 4-я рота Офицерского полка и одно орудие нашей батареи. Первый выстрел и оно остановилось в положении полного отката, и никакими усилиями его нельзя было подать вперед, замерзло масло в компрессоре. Произведенный нами орудийный выстрел был единственным за весь бой. Но видимо, и он сделал свое дело, так как орудия красных прекратили стрельбу. Генерал Корнилов со штабом въехал в станицу вместе с передовыми частями. В это время переправа частей была в полном разгаре, и не столько на крупах лошадей, сколько пешим порядком. Вслед за Офицерским полком стали немедленно переправляться Корниловский и Партизанский полки, но с переправой батарей и боевого обоза произошла задержка. Благодаря длительной остановке не только колеса орудий, зарядных ящиков и подвод вмерзли в землю, но и лошади, окончательно промерзшие, уже не были в силах сдвинуть свой груз с места. Чтобы спасти лошадей, было приказано выпрячь их и отвести в станицу, а орудия, зарядные ящики и подводы оставить на переправе до утра, до того времени, когда будет приведен в порядок мост. Всю ночь подтягивались отставшие части, располагаясь где попало на ночлег. Время приближалось к полуночи. Порыв Офицерского полка слабел. Есть предел как силам физическим, так и моральным. Пройдена и занята лишь незначительная часть станицы, но противник (установлено, что в станице Ново-Дмитриевской в это время находилась и часть солдат 491-го пехотного Варнавинского полка. И. К.) уже не оказывал никакого сопротивления. Невольная остановка перемешавшихся групп бойцов разных взводов и рот. Страдало тело от холода, от мокрой одежды и обуви. Тянуло к теплу, которое было вот тут, рядом. Группы офицеров стали заходить в дома и были уже не в силах оставить их
Всю ночь Техническая рота и Юнкерский батальон работали на реставрировании моста. К утру вода в речке спала настолько, что открыла весь мост, что облегчило его починку. В станицу ушел Юнкерский батальон и расположился в домах на ближайшей окраине. Трудно представить себе, что перенесли за минувший день и ночь добровольцы, но сознание величия и важности дела, на которое они пошли, побороло все. В тепле, согревшись горячим чаем, они ожили
16 марта с рассветом вошли в станицу остальные части армии, которые провели ночь перед переправой через реку Черную в очень тяжелых условиях. Весь день ушел на сушку одежды, белья, обуви, на очищение станицы от остатков красных, даже не знавших, что станица ночью была занята добровольцами. Орудия, оставленные за мостом и вмерзшие в землю, вывезли на волах. Утром генерал Марков собрал командиров рот Офицерского полка, батареи и других начальников. Офицерский полк потерял лишь 2 офицеров убитыми и 10 ранеными. Батарея потеряла 3 ранеными. Красные сосредоточили в станице до трех тысяч штыков и много орудий. С трех сторон станицы они вырыли окопы. Противник понес огромные потери убитыми. Добровольцами захвачено 8 орудий, снаряды, госпиталь и комиссары. А на позиции стояли брошенные те два орудия красных, которые ночью обстреливали переправу. Окопы были залиты водой.