Доводы Изабеллы Логан были сокрушительными. Восемнадцатилетняя Оливия не смогла устоять против такого сильного противника.
— Я поеду с тобой, — сказал ей Дерек, когда она сообщила ему о своем решении ехать учиться.
— Нет. Мои родители пригрозили, что не станут платить за обучение, если узнают, что мы продолжаем встречаться. А я уже устала прятаться.
— Значит, ты стыдишься меня? Я для тебя недостаточно хорош?
— Дерек, пожалуйста…
— Я знал, что рано или поздно это произойдет, что твои родители добьются своего и разлучат нас. Конечно, если бы мой отец был банкиром или бизнесменом, а не простым рабочим…
— Трудно винить их в том, что они желают мне добра.
Его глаза стали злыми и колючими, и он ушел, даже не попрощавшись. Ушел навсегда…
— Тебе идет это платье. — Голос Дерека вывел ее из задумчивости.
Она рассеянно улыбнулась, еще не до конца вернувшись из прошлого.
— Это мое выходное платье. Здесь же была свадьба. — Оливия искоса взглянула на него и заметила, что он продолжает разглядывать ее.
— Ты изменила прическу, — сказал он. Тринадцать лет назад ее волосы были длиннее и свободными локонами струились по спине, а сейчас доходили только до плеч и были аккуратно уложены.
— Что поделаешь, все меняется, — проговорила она, смущенная его пристальным взглядом. — И ты тоже сильно изменился.
Дерек отвел взгляд и ничего не ответил. Немного помолчав, он сказал:
— Помню, в детстве я тоже любил смотреть на небо. Бывало, садился на крыльце нашего маленького дома и любовался созвездиями. Иногда мы вместе с малышкой Верити ждали отца с вечерней смены.
Оливия знала, что Дерек стеснялся того, что их семья была бедной. У Логанов было четверо детей: трое сыновей и дочь, Верити, которая впоследствии умерла от рака крови. Отец работал слесарем на местном заводе, а мать горничной в маленькой гостинице. Нет, Дерек не завидовал богатым, просто хотел, чтобы у его семьи было все необходимое. Теперь-то он хорошо обеспечил своих родных — дал образование братьям и перевез мать к себе в Денвер.
— Ты очень многого добился в жизни, Дерек, — мягко сказала она. — Ты можешь гордиться собой.
Дерек изучал ее в отблесках света фонаря, горящего над крыльцом. Она говорила искренне, но чувствовалось, что его успех, слава и богатство не производят на нее такого впечатления, какого ему хотелось бы. Возможно, он добился всего только потому, что хотел доказать Оливии, как она ошиблась, когда бросила его, полагая, что он никогда не сможет вырваться из той среды, в которой вырос. Она бросила его и вышла замуж за какого-то умника из колледжа. А он так нигде и не учился, потому что день за днем, год за годом он сутками напролет играл, пел, репетировал, забывая о сне, о еде, обо всем. Он пахал как лошадь, но в конце концов добился своего — стал известным рок-певцом. Однако забыть, выбросить из головы и вырвать из сердца Оливию, прелестную девушку, которая когда-то любила его, а потом бросила, он так и не смог.
Интересно, подумал он, почему она развелась со своим распрекрасным мужем? И какие у них теперь отношения? Хотя, конечно, это не его дело.
— Сколько лет Синди? — поинтересовался он, прерывая затянувшееся молчание.
Оливия напряглась. Почему он спрашивает?
— Двенадцать.
Дерек кивнул.
— Она здорово похожа на тебя.
Расслабившись, Оливия облегченно выдохнула.
— Да, все так говорят.
— Вот только цвет глаз у нее не твой. Наверное, отцовский.
Оливия почувствовала, как сердце подпрыгнуло куда-то к горлу и быстро-быстро заколотилось там.
— Да, — выдавила она внезапно осипшим голосом. — Глаза у нее от отца.
А ведь она могла бы быть моей дочерью, подумал Дерек и почувствовал болезненный укол где-то в области сердца.
— Она часто видится с отцом?
— Нет, не часто.
Оливии совсем не хотелось говорить с ним о своем бывшем муже или о Синди.
— А как поживает твоя мама? — поспешила она сменить тему.
— Хорошо, спасибо. Она живет в небольшом, но довольно уютном коттедже с садом в пригороде Денвера. Когда я бываю в Денвере, то навещаю ее. Она увлеклась садоводством и вполне довольна своей жизнью. — Он помолчал. — Послушай, Оливия, — неуверенно начал он. — Мне кажется, я должен извиниться за то, что так плохо подумал о тебе. За то, что поставил тебя на одну доску с остальными. Я должен был знать, что ты не поверишь в мою виновность. Просто целый день перед моим носом захлопывались двери, и я…