Он извиняется за свое сложное поведение, она считает, что он не виноват. Он все еще жив, его не мучают ночные кошмары, нет спутанности сознания, и он не обходит жилой дом со всех сторон, прежде чем отойти ко сну. По-прежнему никогда не кричит и, тем более, не поднимает ни на кого руку. Остальное поправимо.
***
В зрительном зале конгресс-холла сидят журналисты и гости, всего около пяти тысяч человек, на сцене под прицелом теле- и фотокамер стоит молодая ведущая с микрофоном в руках.
Наш победитель в номинации «Дебют года» поведал миру о запретной любви асcирийки Диялы, исповедующей христианство, и мусульманина курда Бахрама, которая могла бы стать историей со счастливым финалом, говорит она в микрофон.
На экране над сценой появляется фотография пары, молодые люди нежно смотрят друг на друга: девушка одета в синюю тунику с орнаментом и поясом, а парень наряжен в национальный костюм: в стархани, напоминающее пиджак и заправленное в широкие брюки, фиксирующую шапочку клав и четырехугольный платок с бахрамой по краям, называемый мшки и обворачиваемый вокруг клава.
В феврале прошлого года родители влюблённых приняли выбор детей, но через два месяца после этого молодые люди погибли от рук террористов, активизировавшихся после «Иракской свободы»6. Злые языки говорили, что их покарал Аллах. Кристиан Руссо тщательно изучил их биографии, поговорил с их родителями и близкими, в руинах разрушенного дома нашел и перевел стихи Бахрама
Фотография на экране сменяется другой: крупным планом засняты частично обгоревшие страницы со стихами на арабском и курдском языках.
Зал аплодирует. Поднявшись на сцену и беря статуэтку, которую протягивает ему ведущая с поздравлениями, Андрей подходит ко второму микрофону:
Спасибо большое, для меня это огромная честь. Дияла и Бахрам стали мне родными. И я предлагаю почтить их и других жертв этой войны минутой молчания, его голос слегка дрожит.
Все встают и молчат, некоторые вытирают слезы.
ПАРИЖ. 2009
Андрей зовет Жанну на документальный спектакль молодежного камерного театра, разместившегося на территории бывшего винного завода. Сегодняшняя постановка посвящена массовым беспорядкам 2005 года, поводом к которым стала гибель двух подростков африканского происхождения, спрятавшихся от полиции в трансформаторной будке.
После представления Андрей дал короткий комментарий поделился впечатлениями об увиденном начинающей корреспондентке, которая случайно встретила его, и разумеется, узнала.
К известности он никогда не стремился, но получилось само собой. Иногда он считает, что не совсем заслуженно, но глупо отказываться от медийного капитала, когда он прекрасно конвертируется в евро. Лишнего ему не надо: до 70% всех доходов он жертвует на благотворительность. Не ради пиара, просто по-другому не умеет. Андрей всегда называет белое белым, а черное черным. Первым стал исправлять свои посты в соцсетях, оставляя при этом первоначальный вариант и извиняясь перед подписчиками за ошибки или неточности. Позже это стало мейнстримом. Люди ему верят. Некоторые даже сулят политическую карьеру, но ему это неинтересно. Полутона не для него.
А Элизабет что не празднует? недоуменно спрашивает Жанна, садясь на переднее пассажирское место в белом хэтчбэке премиум-класса и вспомнив, что у избранницы друга сегодня день рождения.
Андрей как ни в чем не бывало заводит двигатель, словно не услышал ее вопрос. Затем сосредоточенно нажимает на газ и, не встречаясь взглядом с Жанной, выезжает с парковки.
Вы что, поссорились? встревоженно предполагает она.
Расстались, холодно отвечает Андрей.
Без особого энтузиазма он рассказывает, что Элизабет решила уволиться. Физически она еще вполне сильная, особенно если учитывать, что у нее шрамов столько же, сколько у пехотинцев, но она хочет усыновить ребенка. Женщина предложила Андрею вернуться к работе переводчиком во Франции или в Британии ей непринципиально чтобы он мог больше времени проводить с новоиспеченной семьей.
Он к этому не готов. Кажется, она восприняла его отказ вполне спокойно. Она же понимает, что у него все только начинается, а стать отцом он может и через десять лет. Теоретически он мог бы ничего не менять в своей жизни, только съехаться с Элизабет и по-прежнему гонять в командировки. Но она была против. Сочла, что у ребенка должна быть полноценная семья, а не вечно мотающийся по Ближнему Востоку папаша.
Ты как? с сочувствием спрашивает подруга, выслушав его.
Пока не нахлынуло. Наверное, рванет позже. Я не хотел тебе говорить, потому что пока ты ничего не знаешь, создавалось ощущение, что ничего и не произошло, грустно поясняет он, выезжая на окружную дорогу.
Еще можно все переиграть. Наверняка вы сможете прийти к компромиссу, считает Жанна.
Ты предлагаешь мне бросить эту работу? с вызовом спрашивает Андрей.
Нет, но можно же найти золотую середину.
Нам не удалось. Я не хочу перетягивать одеяло на себя. Кстати, я был уверен, что ты скажешь, что мне надо завязать с горячими точками, раз подвернулся отличный повод.
Вовсе нет, это совсем необязательно. Ты востребован, тебе нравится твоя работа, да и приносит отличный доход.
То есть тебя больше не смущает, что я могу как ты там говорила погибнуть в какой-нибудь обычный четверг?
Конечно, я боюсь, но ты же осторожен, ни одного ранения, умничка. Продолжай в том же духе.
Это же не от человека зависит. По крайней мере, далеко не всегда от него. Хочешь сказать, что Элизабет сама виновата в том, что на ней живого места нет? он повышает голос.
Ну, операторы всегда рискуют больше, чем остальные журналисты И мы оба знаем, что она не всегда была в бронике, неуверенно отвечает она.
Я бы на тебя посмотрел на ее месте, парирует Андрей.
Прости, Андрюш. Я не хотела вас задеть. Но, блин Я надеюсь, ты-то всегда в бронике?
Без комментариев.
Серьезно? опешив, переспрашивает Жанна.
Предположим, что чаще, чем можно, без вреда для здоровья. Но реже, чем следовало бы по технике безопасности, нахмурившись, признается он, когда они приходят в его квартиру в новом ЖК в стиле неоклассицизма в ближайшем пригороде Парижа.
Он снимает пальто и вешает его в огромный шкаф-купе, который стоит вдоль длинной стороны коридора.
Бред какой-то получается, задумчиво констатирует факт она, раздеваясь.
В жизни вообще много нелогичного: взять хотя бы то, что мы обсуждаем в 21 веке с тобой войны как что-то само собой разумеющееся, отзывается он, проходя на кухню. Есть будешь что-нибудь? спрашивает он, открывая белый двустворчатый холодильник.
Физалис можно, отвечает она, садясь на диван в гостиной.
Или то, что для открытия счета в банке нужно где-то жить, а чтобы где-то жить, нужен местный счет в банке, добавляет мужчина.
Не замечала.
Поставив ягоды на журнальный столик, Андрей приземляется рядом.
Ты-то понятно, что не замечала, отвечает он, памятуя о том, что она могла открыть местный счет в банке еще в отрочестве, а французское гражданство и регистрация в Париже у нее с рождения. Но я тоже. Я, видимо, очень везучий, иногда открываю русскоязычный Интернет и глазам своим не верю, когда читаю, как здесь тяжело, оказывается, некоторым мигрантам.
На одной удаче далеко не уедешь. Ты очень упорный и трудолюбивый, подчеркивает женщина. Я бы не смогла каждый день все детство заниматься иностранными языками по 5-14 часов в день.
Мне это в кайф, ты же знаешь. Мне все равно больше делать было нечего. И у меня выбора не было, дрожащим голосом добавляет он, потянувшись за очередной ягодой.
Я бы с такими родителями, как твои, только плакала бы круглыми сутками и ничего сложнее «hello» не выучила бы в такой обстановке, признается Жанна, прожевав оранжевую бусинку.