«План вышел не шибко-то удачным», хмыкнул Хейд, пока листал страницы. С годами от зловредных чудовищ остался только образ, на который люди могли списать все свои неудачи. В журнале встречались зарисовки того самого идола, что сейчас стоял в ветловом кругу. Айра переработал, упростил и ускорил если верить пометкам и расчётам «созревание» чёрта, в этом ему помогла кость Предтеча. Хейд ещё раз вгляделся в глазницы черепа. А ведь надеялся, что показалось
Над головой послышалось клацанье. Дымное пятно цеплялось за потолок когтями из предплечий мышиных крыльев, оно утробно клокотало: «Режь-коли этого, не жалей, не жалей». Бормотало быстро, неразборчиво: «Жалкий-глупый кутёнок, смерть-смерть-смерть, режь-коли, режь-коли, тогда этот беги-уходи, не нужен этот, не нужен». Сглотнув, Хейд махнул в его сторону ножом. Чёрт мгновенно дал дёру значит, металла он опасается, как любой другой дух. В комнате хватало углов, куда не доставали лучи солнца, и теперь тьма ожила, наполнилась хрипами, мерзким смехом, смотрела алыми угольками. Откуда тварь нападёт в следующий раз? На что она вообще способна?
«Жаль, Айра не догадался заодно написать, как бороться с тем, что он породил», Хейд покосился на ветловый круг. Сделан он был явно неспроста, но каким образом ветки остановят чёрта? Будь это свинцовый обруч, ещё может быть Хейд одёрнул себя. В таких делах лучше полагаться на брата-ведуна.
Из теней зарычали: «Уходи, прочь-прочь, кусать-рвать будем этого, кусать!», но Хейд не слушал и торопливо сплёл сбитые веточки. Тьма взвыла, глаза-угольки вспыхнули, как подожжённый порох и всё резко стихло, а светлая древесина идола почернела. Сработало!
Айра так и не пришёл в себя, ритуал выжал его досуха. Хейд оставил брата отсыпаться на лежаке и укрыл одеялами от гуляющих сквозняков. У подушки он приметил тяжеленный нож со странными засечками на рукояти таким же ножом Ищейка разделывал тушу козла в одном из видений Айры. Ведомый смутными догадками, Хейд поскрёб ногтем навершие рукояти и обнаружил под грязью заткнутое воском отверстие прямо как у злополучной фигурки-филина. Всё это время у Айры тоже была управа на Ищейку. Важная вещь. Хейд отряхнул нож от опилок и положил его на видное место, поверх журнала.
Любопытно выглядел и чемоданчик на подоконнике, обтянутый лопнувшей на сгибах кожей. Не испытывая и тени смущения, Хейд дёрнул медные заклёпки, приподнял крышку и отпрянул. Внутри лежали хранительский револьвер вместе с патронташем, в котором насчиталось пять пуль. Откуда?.. Каким образом?.. Хейд вздохнул и закрыл чемодан. Как же много он ещё не знает о брате.
Прошло несколько часов, которых хватило, чтобы навести в логове чистоту и порядок. Всё это время Айра крутился под одеялами, бормоча околёсицу. Вдруг он подскочил, как по сигналу, и окинул комнату ошалелым взглядом, будто впервые её видел. Даже на Хейда уставился как на незнакомца, со смесью страха и удивления и тут пришло запоздалое узнавание. Айра улыбнулся, но выглядел немного растерянным.
Хейд всё видел. Всё приметил. У Клары, чудачки из «Аиста», провалы в памяти начинались по такому же сценарию с коротких «неузнаваний», постепенно отгрызающих у прошлого всё больше кусков.
Ты давно здесь? просипел Айра, растирая сонное лицо.
Давно. Твой маленький друг составил мне компанию, Хейд кивнул в сторону идола.
Айра охнул и бросился к своему творению. Идол почернел, запылали глазницы, дымчатая тень покинула своё пристанище и уселась на черепе. Послышался рокот: «Этот опять пришёл-приполз». Распахнув крылья, чёрт издевательски прыгал с одной когтистой лапки на другую: «Проси-умоляй, жалкий-облезлый кутёнок. Проси-умоляй, проси-умоляй».
Мы уже это проходили. Прошу тебя, прекрати, судя по голосу, Айра от чёрта порядком устал.
Раз тебе настолько одиноко, что ты начал создавать всяких тварей, то я могу заглядывать почаще, хмыкнул Хейд, помешивая в котелке суп из рыбных консервов.
Я не для себя погоди, ты его видишь? В ответ Айра услышал красноречивый рассказ о том, как Хейд пытался усмирить его нового дружка. На детали тот не скупился и добавил в конце, что об этом «сраном ведовстве» думает. Айра удручённо покачал головой: Понимаю, для тебя мой быт непривычен, но придержи своё злословие. Ради меня. Будь добр.
Так поясни, какая нам польза от одержимого истукана. Будь добр.
Я пытался призвать птиц, хотя бы Грачика, но Айра с несчастным видом развёл руками. Тогда решил подумать, чем ещё могу помочь, и вот, вроде придумал. Чёрт может защитить тебя, как когда-то ему подобные защищали дейхе от врагов.
По-моему, у тебя вышел не защитник, а неконтролируемый монстр. Ты сунул в идола Дар?
Это пустой осколок кости, который я нашёл в одной из лабораторий дейхе. Для Горнила он бесполезен, но я на всякий случай прихватил парочку.
Но где ты достал жертвенную душу? этот вопрос беспокоил Хейда больше всего. Без неё ведь чёрт не получится, верно?
Хейд думал, что сейчас услышит историю про труп на улице, но Айра обхватил пальцами его ладонь и уставился взглядом профессионального попрошайки. Семейный талант, видимо.
Даже не начинай! Оставь мою голову в покое!
Я я не могу промямлил Айра и стыдливо отвёл взгляд. Он то ли не умел, то ли не привык, то ли просто не видел смысла контролировать эмоции. Всё, что творилось в душе отражалось на лице, и Хейду стало не по себе от того, что он видит.
Вздох.
Показывай свои картинки.
* * *
Костёр с трудом прогревает пещеру. Метель закидывает внутрь хлопья снега, воет голодным зверем, пришедшим по их души. На блестящих ото льда стенах танцуют тени это дейхе беспокойно ходит кругами, сгорбив спину. Из-под меховой шапки торчат белые косы, вымазанные животным жиром.
в тот день весь народ в поселении собрался: никакой охоты, никакой разведки, никакой торговли, голос у Чёрного пилигрима глубокий и проникновенный, до мурашек. Гуляния-гадания, бабы варили снедь в общих котлах, дети плели из соломы-веток куколок, желания загадывали Хороший день, знаменательный день. Я выкатил бочку самодельной наливочки, в тот год решил всех сразить наповал доведённой до совершенства рецептурой. К сожалению, ни один земляк не оценил мою идею с плодами красной погибельки. Да если бы предки так боялись экспериментов, нас тут и не стояло бы!.. он от души сплёвывает в сторону.
Так и хочется буркнуть: «Может, оно было бы к лучшему». Дейхе определённо не помешало бы в своё время видеть границы, которые не стоило переходить.
Пришлось на себе показывать, что в умелых руках красная погибелька не опасна, а вполне увеселительна. Пилигрим замирает напротив костра. Углубляются морщины у глаз и рта, они выдают на «лице без возраста», как говорят энлоды, все прожитые годы. Люди танцевали вокруг костра, пели Весёлой Бабе, я такую милую-ладную девчушку обнимал а под ночь явилось оно. Огромное, на две-три головы выше самого высокого энлода. Завёрнутое в рваньё-тряпьё, как в квадрианский саван. То были гобелены, флаги, знамёна серебристые мурены Хоррусов на фиолетовом полотне, бараньи рога Ойнасов на зелёном, волчьи морды Тьяхонов на чёрном с десяток поверженных-уничтоженных кланов, поселений, родов, как наших, так и белорожих. Сам себе памятник былых побед. Пилигрим рычит с ненавистью, она до сих пор тлеет в его груди. Ходили слухи-шепотки об этой твари, но они казались страшилкой. Кому нынче сдались мы, бледные тени предков? Никто из гаруспиков не предвидел, что оно явится за нами именно в тот день. Сколько криков было!..
На сердце тяжелеет. Все эти истории как одна, и раньше он мог наблюдать за ними с другой стороны баррикад.