И Мартин заговорил спокойно и рассудительно – так, как говорили бы в подобной ситуации сестра и ее муж, будь они живы. Он рассуждал об ответственности и зрелости, и о жизненной философии, главный постулат которой звучал примерно так: «Почему бы ни подождать год-другой?» По завершении блистательной речи Алек лишь усмехнулся и ответил: да, это все он уже слышал от родителей Нелли, от каждого по очереди – мать и отец девицы развелись много лет назад; – да, совет, безусловно, хорош, но к нему, и к Нелли, и к их чувствам не имеет ни малейшего отношения!
Мартин Фагерст составил себе состояние благодаря врожденному умению определять, когда сработают угрозы, а когда разумнее уступить. Стиснув зубы, он примирился с неизбежным.
И вот результат – все упоенно слушают, как сладкоголосый священник соловьем разливается про любовь да смысл жизни, а пустоголовые женщины, включая мать невесты, хлюпают в платочки. С какой стати? Не она ли благополучно разошлась с мужем?
Проклятье! Сам он тоже изведал все прелести развода, а если обратиться к еще более далекому прошлому и вспомнить о том фарсе, который и его собственным родителям угодно было называть браком, получится, что новый союз – одна из составляющих кошмарной бракоразводной статистики. Можно поспорить на что угодно: больше половины собравшихся в церкви о разводах знают не по книжкам!
Вся эта пышность и блеск – зачем? Чепуха какая!
По крайней мере, его собственное достопамятное и – благодарение Небу! – недолгое участие в матримониальных распрях с десяток лет назад на настоящий брак не особо-то походило.
Свадьба Мартина Фагерста была из тех, что в желтой прессе называются скоропалительными: за роскошным банкетом по поводу слияния нескольких крупных корпораций в одну последовал перелет в Новый Орлеан со случайной подружкой. Неудивительно: празднество длилось все выходные, рекой лилось шампанское, а вот здравого смысла недоставало. К несчастью, он это понял с опозданием на двадцать четыре часа. За поспешным бракосочетанием последовал далеко не столь поспешный бракоразводный процесс: расчетливая новобрачная и ее высокооплачиваемые прихвостни-адвокаты взялись за дело всерьез…
Вот так похоть и меркантильные интересы выступает под маской любви! Но попробуй-ка объясни это Александру!
Мартин нахмурился; голубые как лед глаза сощурились. Не время предаваться мрачным мыслям!
Он любил Алека, как если бы речь шла о собственной плоти и крови. Мальчик был ему вместо сына: благодаря Алеку досада от несбывшегося отцовства отчасти отступила на задний план. Вот почему он, Мартин Фагерст, согласился поучаствовать в шаманской церемонии, делая вид, что страшно растроган. Мило улыбался и даже пообещал потанцевать с пухленькой малюткой, одной из подружек невесты, и окружить ее вниманием, потому что Алек, видите ли, сказал, что это лучшая подруга Нелли. Бедная толстушка, к тому же ужасно застенчивая, панически боялась остаться на празднике без кавалера… Ну что на это скажешь?
Он сделает все, что входит в обязанности заботливого отца. А потом возвратится в гостиницу на озере, где он и Кэрол провели предыдущую ночь…
Мартин оглянулся на свою подругу, сидевшую в третьем ряду. Уж кто-кто, а Кэрол не позволит себе расчувствоваться! Она тоже прошла через развод и полностью разделяет образ мыслей своего теперешнего приятеля. Брак – современная форма рабства, говорила она в самом начале их знакомства… Правда, с недавних пор Мартин почувствовал неуловимую перемену. Куда делась былая трепетная нежность? Подруга стала более властной, требовательной. «Ну и где тебя носило, Мартин Фагерст?» – спрашивала она, если в течение дня он не находил времени для телефонного звонка. Да и переезд на новую квартиру она тоже отнесла на свой счет; собралась было заказать мебель по своему вкусу, но Мартин вовремя вмешался и предотвратил неприятный сюрприз.
Кэрол возмутилась, устроила безобразную сцену. Выходит, характер у нее отнюдь не ангельский… Мартин поморщился. Пожалуй, отношения с Кэрол себя исчерпали. Они вместе вот уже шесть месяцев, однако, когда женщина начинает считать тебя своей законной добычей…
– Дядя?..
Он тряхнул головой. Алек настойчиво шептал ему что-то. Неужели мальчик одумался?
– Кольцо, дядя!
Кольцо? Ну, конечно! Шафер принялся суматошно рыться в кармане. Где же оно? Наконец Мартин извлек на свет строгий золотой ободок и уронил его в протянутую ладонь жениха. Одна из подружек невесты звучно всхлипнула; мать виновницы торжества, не утирая слез, потянулась к руке экс-супруга, стиснула ее в своей и тут же выпустила, словно обожглась о горячую картофелину.