Ли родила мальчика. Выяснилось, что она полностью сохранила свою фигуру. Уже спустя месяц Ли снова почувствовала себя если не счастливой, то хотя бы любимой самой собой. Она влезла во все свои старые шмотки. Они еще не вышли из моды. Тогда мода двигалась медленно, как уважающая себя дама. Не то, что сейчас.
Но этот ребенок! Он стал для нее воплощением ее неудачи. Она назвала его Сашей.
Пока Ли была беременна, она не пила ни капли спиртного, хотя иногда хотелось этого зверски. Родив, а сказать точнее, избавившись от живота, она решила дать себе волю. Через два месяца у нее «пропало» молоко. Если долго кормить, грудь обвиснет. Хуже этого кошмара Ли не могла представить себе ничего на свете. Она катала колясочку с пухлым, похожим на херувима, Сашей. Стройная, красивая, как никогда, одетая дорого и модно. Представляла, как прелестно смотрится: молодая мать ухаживает за сыном. Она была так молода, что ее даже спрашивали: уж не с братиком ли она гуляет? Возвращаясь домой, она была совсем одна, если не считать на редкость спокойного младенца. Ли представляла себе, как сестра Людка с мужем едут на работу на завод. Стоят рядышком, как воробышки, жмутся друг к другу в толчее автобуса. Как он пытается создать свой собственный интимный мир в этом еже утреннем аду. И как после восьми часов работы они вместе мерзнут в очереди за зелеными мандаринами к новогоднему столу
Прошел год. Ли вернулась в ресторан.
Она была так же беззаботна и красива, как раньше. Надменности только поубавилось. Коллеги ее не узнавали. Она стала хитрее. На грязь под ногтями уже не обращала внимания. Толковые рабочие тоже много получают. Только ни один рабочий не смотрел в ее сторону. Зато Ли завела близкие знакомства сразу с несколькими влиятельными людьми. Денег и подарков было предостаточно Но серьезных отношений у нее не было ни с кем.
Саша был в яслях и на руках у матери Ли, которая одна радовалась этому ребенку, своему второму, но любимому внуку. У Людмилы тоже родился мальчик.
У Ли вошло в привычку немного выпивать перед (чтобы легче бегалось и больше улыбалось) и после (чтобы снять усталость) работы.
Только выпив, она чувствовала, что, наконец, жива. Она думала: как же они, все эти люди вокруг нее: отец, мать, девочки на работе, любовники случайные и нужные, красивые и перезрелые как они не понимают ее! Ведь так чудесно быть пьяной В этот, именно в этот момент Ли понимала с полной очевидностью, что любима. Любима родителями, коллегами, всеми своими мужчинами. Даже теми, кто уходил после первой же встречи. Неважно. Она самая красивая. Она любима. Всем миром, самой судьбой. И от этой чудесной уверенности ей становилось хорошо. Словно глаза раскрывались, и она видела то, что обычно было скрыто от нее. Ну и что, что поползла тушь? Пускай испачкалось платье, когда она упала. Было же темно! Все равно она самая красивая. Но главное ей подвластна сама любовь. Будто она сама могла создавать ее для себя, как звезда излучает свет. Для этого свечения ей никто не нужен, она есть сама по себе. Выпив, Ли достигала, наконец, освобождения от самой себя. Ей не нужна была любовь. Потому что она способна сама дарить ее. Дарить всей Вселенной Жажда быть любимой на время утихала, отступала, капитулировала
Наконец, ОН пришел
Точнее, она сама поймала его, проголосовав такси на ночной дороге.
Свет фонарей выхватывал мгновеньями по-мужски красивые черты: квадратный подбородок, прищуренные блестящие глаза, уверенные сильные руки, держащие руль Ли влюбилась. Она никогда раньше не встречала мужчину, от которого исходила бы такая бешеная сила И она потянулась к ней. Инстинктивно, жадно
Герман же был из тех мужчин, которые всегда отвечают на движение женщины. Чувствуют ее чутьем почти звериным
Это была настоящая страсть. Ли возбуждалась, лишь смотря на него, так велика была его сила. Такого с ней раньше не было никогда. Обнимая его, она чувствовала, что наполняется его силой до краев, как сосуд. Ей ничего больше в жизни не надо. Только бы его сила всегда была в ней.
Двигался Гера как бог. С ним хотели танцевать все женщины на всех вечеринках, на которых они были вместе. Ритмичностью и пластикой он мог поспорить с представителем черной расы, а его мужественность и голубые глаза с все понимающим прищуром покоряли все женские сердца без исключения. Но когда все эти женщины видели рядом с ним Ли, их запал быстро сникал. Самая красивая пара все говорили.
Ли любила выпить до встречи с ним. Чтобы придать себе больше шарма. И после. Потому что ей было слишком хорошо, а хотелось, чтобы было еще лучше. Больше, больше, еще больше кайфа.
Про сына Сашу Ли редко даже думала. Она привыкла, что им занимается мать. Кормит, водит в садик. Он уже совсем самостоятельный. Только вот беда мочится в постель. Такой досадный недостаток!
Ли ноги сами несли к Герману. Бежала, всегда бежала к нему. По-другому просто не могла. Не могла не спешить к нему навстречу. Каждый раз сгорала с ним дотла. Ей все казалось, что этот раз последний. Но он все не бросал ее. Ей было удивительно и радостно. Они любили вместе выпить. Это делало жар их тел и порыв их душ горячее и ярче. Ничего более. Совсем не то было с Андреем, первым мужем Ли. С ним она пила через силу, потому что он так хотел, потому что ему было скучно пить одному. Только теперь Ли поняла, как она его ненавидела. Она еще ждала от него любви!
Герман был разведен, как и она. Детей от первого брака у него не было.
Однажды они заехали на его такси в лес. Летние звуки смешивались со звуками их прерывистого дыхания и поцелуев Там он предложил ей выйти за него замуж.
Жили в доме ее родителей. Герман быстро нашел с ними общий язык. Ли родила второго мальчика. Глаза у него были огромные, чуть раскосые. Он поздно начал ходить и говорить. Иногда будто не понимал, что к нему обращаются. Только смотрел своими великолепными глазами Мать Ли его не любила, как первого, Сашеньку, которому уже шел восьмой год. Мальчишка был смышленый и бедовый. Весь покрытый шрамами и шрамиками: этот с дерева упал, этот ободом колеса велосипеда полоснул, этот бомбочку делали во дворе
У Германа была однокомнатная квартира. Когда их общий сын немного подрос, он предложил Ли переехать к нему.
Ли подошла к Сашеньке и спросила, с кем он хочет быть: уйти с ними или остаться с бабушкой и дедушкой?
Сашенька долго смотрел на нее, потом на бабушку. Глаза его наполнились слезами. Он сказал то, чего ждала от него мать:
Я хочу остаться с бабушкой.
Ли с новой семьей уехала.
Вскоре умер отец Ли. Просто однажды утром не проснулся. Ли удивительно легко перенесла это горе, ставшее страшным ударом для их с Людмилой матери
Лишь когда Саше было лет четырнадцать, он вдруг подумал: «Почему у меня одного фамилия Прохоров? У бабушки Конорская, у матери, Германа и малыша Сивцевы? У тети Люды Козловская? Почему?»
Сколько раз ему хотелось, чтобы пришла мама. Он ее так ждал! Так ждал! Особенно тихими зимними вечерами. Он стоял у окна, прилепив нос к подтаявшему стеклу, и ждал, ждал Он хотел первым увидеть ее. Было что-то особенное в этих нудных вечерах. Такие вечера бывают только в домах пожилых людей. Все идет своим чередом ужин, программа «Время», и спать. Аж сводит всего от скуки. Ни гомона, ни смеха, ни припозднившихся гостей Ни ругани, в конце концов. Тишина, как в могиле. Посуда не бьется, все вещи всегда стоят на своих местах Саша представлял, мечтал, хотел знать, что же сейчас происходит в доме матери.
А Ли стала скучать. Денег было вдоволь. Муж таксист. Но работа официантки надоела ей, как горькая редька. Откладывать и копить она никогда не умела. Ли давно поняла, что второй сын ее несколько дебиловат. Но мальчишка был незлой, всегда готовый помочь. Огромные раскосые глаза были все так же распахнуты миру. Ей говорили, что она зачала его пьяной. Это неправда. Когда она много пила? Разве только последние несколько месяцев. И то от скуки. Изменял ей Герман? Может быть. Она его за ноги не держала. Да надоел он ей! Вот и все. Сколько лет прошло? Десять! Она смотрела на его поредевшие почти до лысины волосы, поблекшие голубые глаза, подернутые дымкой утреннего похмелья, и не понимала, что за страсть ею когда-то владела. Одна радость осталась выпить. Ли стала делать это почти каждый день. Благо уж что-что, а выпивка в ресторане всегда под рукой. Лишь приложившись первый раз за день, она ощущала, что живет, дышит и ей хорошо. Алкоголь по-прежнему не оказывал никакого влияния на нее, кроме успокаивающего и расслабляющего. Он делал ее проще, честнее и чище. В людях она видела только хорошее, могла терпеть надоевшего мужа и рутину ежедневной беготни. Ли чувствовала это почти святость. Она могла сказать людям то, что никогда не смогла бы сказать трезвой. Сказать по-доброму. Обласкать даже чужого клиента. Покормить ресторанными объедками собаку. Ей стало безразлично, модно ее платье или нет. Она видела, что на ее плывущую походку по-прежнему оборачиваются на улице, не взирая на то, что испачкалась одежда. Ну и что? Упала. После такой работы, как у нее, кто хочешь свалится.