После полудня полк с двумя орудиями и бронеавтомобилем выступил в юго-западном направлении, где красные, выдвинувшись, охватывали 3-ю дивизию с левого фланга. Полк сбил противника с двух позиций и занял переправу через реку Кочати, где и заночевал в поле.
15 июля. Утром он направился в станицу Динскую, занятую 3-й дизизией. Резервному батальону полка пришлось проходить у Покровского женского монастыря. Его встретили духовенство и монашки с иконами и хоругвями. Бойцы прикладывались к кресту и святым иконам, получая благословение священника. Трогательно для них было видеть монашек, старых и молодых, у которых из глаз текли слезы радости, что пришел конец глумлениям и издевательствам большевиков над святой обителью и над ними. Глубоко запал в сердца марковцев этот момент, и они шли дальше с волнующим и возвышенным чувством сознания великой Правды их дела: добиться силой оружия освобождения Веры и Родины от гнета и насилия.
Придя в Динскую, полк сменил части 3-й дивизии, направившиеся вправо, с целью нанести удар в тыл Сорокинской армии, остановившейся в районе станицы Тимошевской.
В это время в командование 1-й дивизией вступил вернувшийся из секретной командировки в Москву генерал Казанович. Полковник Кутепов стал его помощником и заместителем.
Осталось всего лишь 25 верст до Екатеринодара. Марковцы не сомневались в том, что на следующий день они, сметя на своем пути все препятствия, будут в городе. Но едва прошла часа 34 после смены 3-й дивизии, как последовало срочное приказание: резервному 3-му батальону, наиболее сильному офицерским составом, сменить на позициях 1-й и 2-й батальоны, а последним с одним орудием немедленно грузиться в железнодорожный состав. Через короткое время они тронулись в обратном направлении. С ними уехал командир полка и начальник дивизии. В Динской остался отряд под командой полковника Дорошевича:48 батальон марковцев с двумя орудиями и 2-й конный Офицерский полк.
Не сразу узнали марковцы, что произошло, но определенно предположили: в тылу неблагополучно. Несколько позднее узнали, что туда же повернула и вся 3-я дивизия.
Произошло следующее: армия Сорокина из района своего сосредоточения главной массой своих сил неожиданно устремилась на восток, отбросила части Конной дивизии и, пройдя 40 верст, заняла станицу Кореновскую и ст. Станичная. Она оказалась в 30 верстах в тылу 1-й и 3-й дивизий и в 55 верстах от ст. Тихорецкой. Дивизии были отрезаны от тыла и в полном окружении, а Тихорецкая совершенно не прикрытой, за отсутствием в резерве армии частей. Положение чрезвычайно тяжелое.
В сумерках 1-й и 2-й батальоны прибыли на ст. Платнировская, в 10 верстах от Кореновской, выгрузились и, оставив две роты в резерве, выступили вдоль железной дороги в направлении последней. Пройдя 34 версты, они вошли в соприкосновение с противником и остановились в степи.
Ночь. Полковник Тимановский беспокоится за левый, северный, фланг своих батальонов. Туда должна выйти 3-я дивизия, но ее еще нет, и придет она не раньше утра следующего дня. Поэтому он держит две роты в резерве. С рассветом он решил атаковать противника.
Бои у станицы Кореновской
16 июля. Едва стало светать, 1-й и 2-й батальоны перешли в наступление по обе стороны железной дороги. Сбив передовые части противника, они быстро шли вперед по полям скошенного хлеба и стоявшей на корню кукурузе. Шли вслепую, не видя расположения врага, применившегося к местности. Вдруг шквал пулеметного и ружейного огня, ударивший почти в упор, прижал их к земле. Очень метко по целям стали рваться снаряды красных орудий. Противника почти не видно, но силы его, судя по огню, огромны. Оставаться в таком положении нельзя нужно атаковать.
С криком «ура» марковцы бросились в атаку. Неслись, не замечая своих потерь, не слыша клокота стрельбы. Местами дорвались до красных: штыковой бой, стрельба в упор по убегающим, преследование; местами залегли, не дойдя до красных, или будучи не в силах их преследовать, или остановленные контратакой.
Цепи наступающих марковцев раздробились. Выдвинувшиеся вперед цепочки оказались не только под фланговым, но и под огнем с тыла. Наступление остановилось. Всякое представление, где свои, где противник, потеряно. Оставалось оттянуть выдвинувшиеся части назад. Атака замерла, едва достигнув передней линии красных.
Было около 910 часов. Влево от марковцев разворачивалась 3-я дивизия, и полковник Тимановский направил в передовую линию одну из резервных рот.
Стрельба на фронте марковцев несколько стихла, но как только слева, в нескольких верстах, загремели орудия и 3-я дивизия перешла в наступление, по цепям марковцев раздалась команда: «Вперед, в атаку!» Не на всех участках атакующие добрались до врага, но и там они сразу же встретили контратаки резервов красных. Красные переходят в общую атаку. Их отбивают, но не везде. Взводы, роты подаются назад, оставляя раненых.
5-ю роту обходят с фланга. Обход замечает ротная сестра Ксения. Она расставляет молодежь этой роты для парирования обхода; просит держаться некоторое время, чтобы вынести раненых. Но задержка короткая. Рота отходит. Отход роты видит командир батальона, подполковник Плохинский; он бежит к роте, но, вместо своей цепи, нарывается на красных и падает со штыковой раной в голову и другими штыковыми и пулевыми ранениями. Отход 5-й роты оголяет фланг 2-й. Фланговый взвод ее бросается в контратаку, сдерживает красных, но на короткое время. Рота отходит. Отходит 6-я, отходят все, оставляя раненых. Смелые выезды на платформе орудия с пулеметом лишь сдерживают напор врага.
Бой шел до конца дня, постепенно стихая. Красные теряли свой порыв и, наконец, остановились.
Снова неудача. Слева 3-я дивизия также не добилась успеха.
Наступила ночь. Оставив в охранении две роты, батальоны были отведены за речку Карпели, расположились в нескольких верстах восточнее станицы Платнировской.
Физическое состояние марковцев было чрезвычайно тяжелым. День боя под палящими лучами солнца, без воды, без еды. Подавлено в сильной степени и моральное состояние: неудачные атаки; десятки раненых, оставленных на поле боя, теперь занятого врагом; положение отрезанных от тыла; беспокойство за судьбу сотен раненых, наконец свою. И в довершение всего сильно поредевшие ряды рот: за день в двух батальонах выбыло из строя около 300 человек, т. е. почти треть состава. Все это угнетало, создавало неуверенность в завтрашнем дне. Нашлись и откровенно малодушные. Их «успокоили» строгим окликом.
Раздали пищу. Раздали патроны. Прошел слух, что подошли резервы. И действительно, в резерве оказалось две сотни мобилизованных казаков станицы Платнировской.
Роты обошел полковник Тимановский. Он не скрывал, что положение хотя и очень тяжелое, но не безвыходное и, кроме того, подойдут части от Тихорецкой и тогда противник будет сжат с двух сторон; опасаться его со стороны Екатеринодара не приходится, т. к. отряд полковника Дорошевича продолжает занимать Динскую.
Подпрапорщик Сербинов записал, что полковник Тимановский закончил свою беседу такими словами:
Марковцы! Верьте мне, как я верю вам, и тогда мы с честью выйдем из трудного положения.
«Да! Полковнику Тимановскому верили все, заключал подпрапорщик Сербинов. Кто не знал своего полковника в папахе, поддевке, в очках, с баклажкой, с наганом и биноклем на груди? Все марковцы видели своего командира стоящим во время боев на кургане одного, как нерушимый памятник. Он не разрешал никому подниматься на курган. Он был суровый воин. Приказания его были тверды и коротки. Сила воли огромная».