7. Аксель
Когда она появилась, моросил мелкий дождь.
Я потушил сигарету и присел перед ней. Она была очень худой и тяжело дышала. Я не видел ее несколько недель. Она легла на пол террасы, и я нежно погладил ее по спине. Она тихонько застонала, будто от боли.
Что случилось, красотка?
Раскосые глаза кошки сузились.
Не знаю, как и почему, но я понял ее.
Я понял, что она пришла, чтобы умереть рядом со мной, провести последние минуты своей жизни в моих объятиях.
Мои глаза заслезились при мысли об одиночестве, о том, каким грубым оно может порою быть. Я сел на пол, прислонившись спиной к одной из деревянных балок, и положил ее к себе на колени. Я медленно гладил ее, успокаивая, провожая, пока ее дыхание становилось все тише, будто она засыпала Мне хотелось так думать. Что это была спокойная смерть.
Я оставался там еще некоторое время, наблюдая за дождем, созерцая темное небо той мягкой ночи. Встал, когда дождь уже перестал моросить. Пошел в дом, порылся в шкафу, где хранились мои инструменты, нашел маленькую лопату. Я копал, копал и вырыл яму гораздо глубже, чем нужно, но не мог перестать копать все дальше. Было уже утро, когда я закончил. Яма заполнилась грязью. С комком в горле я похоронил ее там, а потом засыпал землю обратно.
Пошел домой, встал под душ и закрыл глаза.
Приложил руку к груди.
Мне все еще было трудно дышать.
8. Аксель
Ты плохо выглядишь, обеспокоенно сказал Джастин.
Я мало спал. Моя кошка решила, что ей лучше умереть в моем присутствии, чем одной.
Забавно, что впервые ты называешь это животное своим собственным только после того, как ее не стало, задумчиво проговорил брат, осушая второй стакан.
Я фыркнул, допил заказанный чай и, неопределенно попрощавшись, вышел из кафе. Пройдя в галерею, некоторое время рассматривал картины, висевшие на стенах, размышляя о тайнах, сокрытых в каждом мазке, о том, как каждая работа выражает мысли, эмоции, что-то человеческое, запечатленное на холсте навсегда. Я сглотнул, задаваясь вопросом о том, почему мне это никогда не удавалось. Вот это вот. Рисование. Оставление частичек себя на холсте.
Ого, ты сегодня рано, улыбнулась мне Сэм.
Давай помогу. Я взял две сумки в руки и проводил ее в кабинет. Щеки Сэм раскраснелись. Я засмотрелся на стены в этом ее углу, которые почти иронично были заполнены более любительскими работами. Улыбнулся последнему рисунку, который она повесила рядом с другими: на нем цветными мелками были изображены пять фигур, под которыми можно было прочитать посвящение, написанное неровным детским почерком: «Для самой лучшей мамы в мире».
Далеко пойдет! пошутил я, указывая на рисунок.
Я бы согласилась и на то, чтобы мне дали просто поспать одну ночь больше двух часов подряд.
Важный момент, о котором нужно подумать, прежде чем не надеть резинку.
Аксель! Она расхохоталась и запустила в меня ручкой.
Домогательства на работе? Я поднял бровь.
Ты безнадежен. Давай сосредоточимся. Завтра около десяти я встречаюсь с Уиллом Хиггинсом, чтобы посетить его студию; он говорит, что нам могут показаться интересными некоторые из его новых работ. Надеюсь, что так, потому что последнее, что он сделал Она скорчила забавную гримасу.
Сделай фоток. Хочу это увидеть.
Не проще будет, если ты пойдешь со мной?
Я пас. Посетить студию, увидеть все эти картины, терпеть его
Сэм вздохнула и собрала волосы в пучок.
Ты самый странный человек, которого я когда-либо встречала в своей жизни.
И многих ли ты встречала? спросил я.
Не слишком. Солнце, ты любишь искусство или ненавидишь?
Я еще не решил. Я встал. Пообедаем вместе чуть позже?
Конечно. Мне надо кое-что сделать.
Я просмотрел календарь на следующий месяц, работы, которые должны были поступить, и те, которые предстояло выпустить, а также различные художественные ярмарки, которые были запланированы и на которые мы отправили нескольких художников, курируемых нами. Это лучший способ продвижения их работ; это и, конечно, контакты, которые были у Ханса по всей Европе. Через час мы отправились обедать. Сэм часто подробно рассказывала мне о подвигах каждого из трех своих сыновей. Старший учился в школе вместе с моими племянниками, и, похоже, они были хорошими друзьями на поприще все новых и новых шалостей. По словам моего брата Джастина, близнецы унаследовали «плохие гены» в семье, а именно мои.
В общем, когда я приехала, все трое были по уши в шоколадном сиропе, и я сразу же затолкнула их в ванну, прямо в одежде, чтобы сэкономить время. Она положила вилку в рот, прожевала и, казалось, стала серьезнее. А как насчет тебя, Аксель, тебя не искушает идея завести детей? Они были бы очаровательны, с этими твоими маленькими глазками и хмурым лицом
Я? Дети? У меня сдавило в груди.
Да. Я же не сказала инопланетяне или динозавры!
А оно-то, думаю, было бы куда вероятнее.
У Сэм была доля «материнского инстинкта» отдавать и дарить. Часто, проходя мимо, она щипала меня за щеку, ерошила мои волосы или подбегала померить температуру, положив руку мне на лоб, когда у меня болела голова, что стало происходить чаще. Еще она всегда носила с собой огромную сумку, где лежали всякие полезные штуки: салфетки, мятные леденцы от боли в горле, носовые платки, мазь от комариных укусов Она помешала латте и задумчиво взглянула на меня.
Ты никогда не был влюблен, Аксель?
Вопрос застал меня врасплох. Вспышкой в голове мелькнула Лея, одна из множества связанных с ней мысленных картинок, что там имелись. Улыбка, наполнявшая ее лицо, ее проницательный взгляд, ощущение ее кожи на моих пальцах
Да, очень давно, хрипло сказал я.
И что же случилось?
Я неловко пошевелился в кресле.
Ничего. Так не могло продолжаться, резюмировал я.
Сэм сочувственно посмотрела на меня и без лишних вопросов подождала, пока я встану оплатить счет. Затем мы молча пошли в галерею, и каждый из нас занялся своими незаконченными делами. Сэм постучала в мою дверь позже, почти перед самым закрытием.
Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
А почему бы нет? нахмурился я.
Я уже ухожу. Тебе что-нибудь нужно?
Нет. Закрой, когда будешь уходить, я собираюсь остаться еще ненадолго.
Хорошо. Она прошла мимо меня, взъерошила мне волосы, будто я был одним из ее маленьких детей, и поцеловала в щеку, а я мурлыкнул в ответ.
Я потер лицо, достал из ящика свои очки для близи, которые мне стали нужны, когда я уставал, и продолжил читать кое-какие занятные резюме, присланные Хансом. Когда я выходил, уже было темно. Подумал было заехать к брату: меня обрадовало внезапное желание поужинать с кем-то; провести некоторое время с ним, Эмили и детьми, вдали от тишины. Но в итоге отбросил эту мысль и двинул домой.
Я сделал сэндвич и вышел на террасу выкурить сигарету. Без музыки. Без желания читать. Без звезд на пасмурном небе. Без нее. Надо было перестать скучать по ней Надо
Декабрь. (Лето. Австралия)
9. Лея
Давай, позволь мне пойти с тобой. Хочу это увидеть.
Лэндон посмотрел на меня обожающим взглядом, но я отказалась. Я не могла позволить ему войти на чердак, в мой кабинет. Вернее, не хотела. Мысль о том, что он вторгнется в это пространство, пугала меня, потому что это место в некотором смысле принадлежало только мне, туда я входила с открытым сердцем, ничего не скрывая. И не было никого, кому бы я доверяла настолько, чтобы впустить его вот так, ни с того ни с сего, даже если бы это был мой брат.
Это было бы странно, настаивала я. Ты не понимаешь
Тогда объясни мне еще раз, улыбнулся он.
Это просто слишком личное.
Более личное, чем делить с кем-то постель?
«Да, гораздо», хотела сказать я, но прикусила язык.
Дело не в этом, Лэндон. Это что-то очень мое.
А я хочу быть частью всего твоего.
Я почувствовала небольшое давление в груди. Он, кажется, понял, что я немного ошеломлена, и сделал шаг назад, прежде чем мягко поцеловать меня.