Уф! Да, чего же тяжело! Камни впиваются в подошвы, за штаны цепляются какие-то колючки. А склон казался таким легким и подъем по нему таким быстрым! Как относительно и все вершины, по началу, за которые берешься или хочешь взяться «Но, если нет терпения и трудолюбия, целеустремленности, то до вершины не добраться», так обычно любил повторять им с сестрой отец.
«А этот монах, энергичный парень! Несет два полных ведра и шагает быстро, без передышки! Наверное, практика. Когда же, эта тропа закончится?!». День клонило уже на убыль.
Наконец-то она увидела древний и большой монастырь. Возле него бегали маленькие мальчики-послушники. И спокойно ходили те, кто повзрослей. И что-то особенное витало в воздухе здесь. Либо ей было трудно дышать. У нее сильно билось сердце, колол бок и кружилась голова. Эстель видела, что на нее удивленно смотрели. Девушка пыталась улыбнуться. Сделала шаг, два и упала в черный омут.
Она чувствовала какой-то странный незнакомый запах, который нагло лез ей внос. Она открыла глаза, и увидела обычный штукатурный потолок, и обычные невыразительные стены. И еще какое-то незнакомое и спокойное лицо с едва уловимой улыбкой, маячило перед ней.
Эстель захотела встать, но ей не позволили. А лишь уложили обратно, покачав головой и продолжая загадочно улыбаться. После, ей дали выпить что-то травяное, и она заснула крепким и спокойным сном, которого давно у нее уже не было.
Девушка сделала запись в своем дневнике путешествий. Вот уже три дня она пользуется гостеприимством монахов, и думает, что, наверное, уже не прилично здесь засиживаться. Хоть они не выгоняют и не намекают ей покинуть это место. Но она сама не будет злоупотреблять гостеприимством.
Вот только позвонит маме.
Алло? Да, мам, со мной все в порядке. Нет, я все просмотрела. Хочу отправиться в Монголию, оттуда в Казахстан, потом через Россию в Европу. Нет, не болею. Да, деньги есть. Я совсем не устала. Ты же знаешь, что академ. А когда потом еще путешествовать по миру? На пенсии? Ты шутишь?! Мам, мы это обсуждали. У меня единицы заканчиваются. А вдруг срочно понадобятся, не смогу позвонить. Ладно, пока. Целую! И папу, тоже! И передай привет Эре! Пока! Пока.
И почему все мамы так переживают? И такие щепетильные? Все просто великолепно! Подустала. Но, ничего она уже восемь месяцев путешествует. И пускай не гостиницами в четыре или пять звезд! Но ведь так мир по-настоящему не познаешь! Культуру. Да с комфортом, но потом воспоминания только по фотографиям. А так ощущаешь все. Чушь, что мать говорит, что это не безопасно. С ней ничего пока не произошло за последние месяцы.
Монахи все-таки пытались ее уговорить в последний раз задержатся у них на пару дней. Но, увы. Эстель не могла сойти с намеченного графика, ведь через два дня она должна быть в Монголии. Да, и не любила она злоупотреблять знакомством и гостеприимством. Поэтому скромно пообедав, продолжила свой путь. Отметила в своем дневнике приятные впечатления и ощущения от этого места. Желая вернуться сюда лет в пятьдесят и точно остаться на пару месяцев, медитируя, и познавая какие-нибудь тайны жизни.
Погода стояла хорошая, было солнечно. (Как впрочем, заканчивались последние деньги, которые она не знала, как еще растянуть для путешествия. Попросить Эру отослать ей?). Для путешествия хорошая погода важна. При плохой погоде пропадает желание, и еще хуже некоторые возможности, что-либо увидеть или сделать.
Следующее селение было не таким дружелюбным, как надеялась Эстель. Ей пришлось обратиться не к одному жителю, чтобы узнать, где можно сесть на поезд. И ей перехотелось есть, когда хозяин и одновременно официант грубо игнорировал ее присутствие, и долго, громко с кем-то разговаривал по телефону, поэтому она просто вышла и ушла.
Такое бывает, во время путешествий нередко приходится сталкиваться с грубостью или недружелюбием местного населения. Не все люди везде одинаковые, и не все дружелюбные. Это реальная жизнь, настоящие люди, не всегда и у всех бывает настроение, время и желание помогать кому-то. Случается, правда становиться не очень приятно, но и это забывается вслед за другими впечатлениями. Но в этот раз ей стало как-то грустно и тоскливо. Ей захотелось домой, увидеть родителей! Может, бросить это путешествие, и вернуться домой?
Глава 2
«Что ж, шагать по бездорожью до ближайшего городка всего семь или максимум десять километров Главное, что до сумерек дойду. Рикши единственный транспорт передвижения в этой деревни, и водитель нагло заломил нереальную цену! Что больше всего бесит? Так это то, что туристов считают тупыми, глупыми. Либо если ты турист, значит у тебя много денег. Ладно, если бы я вышла бы вся такая гламурная и попросила довести до пятизвездочного отеля! А я в кроссовках и с рюкзаком на плечах. А где их логика?! Деньги явно у того туриста, кто разъезжает по экскурсиям на автобусах с логотипами турагентств. А путешественники, что ходят пешком мечтают о ванне и вкусно поесть, не могут иметь столько денег, чтобы не разумно их тратить! Уже прошла километра три-четыре. По крайней мере, должна была!».
Наверное, Эстель уже жалела, что скупилась на рикшу. Она уже весь день на ногах, притом ничего не ела! «Черт! Не зря говорят, что жадность фраера погубит! Это можно отнести и к этому случаю!».
Девушка злилась на себя и на свою скупость. Она не была скупым человеком. Она была скупой на саму себя! Ей было жалко тратить лишний раз деньги родителей. В особенности, когда Эстель пошла наперекор родителям и взяла академ посередине своей магистратуры. Те деньги, которая она накопила и заработала, она уже почти спустила на путешествие по миру. Свою скупость она считала практичностью, рациональностью и независимостью. Гордость не позволяла ей просит деньги у родителей. Сирионе никогда ничего просят. Но бывало часто, что ее скупость оборачивалась против ее самой. Особенно она убедилась в этом путешествии по свету. Где за скупостью на транспорт, она выходила из графика, уставала, что больше не хотела уже никуда и ничего. И конечно же, простужалась. И пару раз отравилась местной пищей (в смысле, довольно дешевой). Что вообще в целом влияло и на ее впечатления о стране и путешествии.
Вдруг у Эстель неожиданно схватила судорога. Она чертыхнулась. Присела на небольшой камень, и начала растирать икру. Как же это неприятно!
Девушка услышала шум приближающей машины. И у нее появилась мысль остановить и попросить подбросить в городок. Даже готова была заплатить. Боясь, что от усталости, и возможно судорога так и будет схватывать ее всю дорогу, и она не сможет дойти до города дотемна.
Она встала и с силой поковыляла к дороге. Эстель замахала руками. Авто остановилось. В машине-фургончике сидели грязные и неопрятные на вид мужчины. Эстель почувствовала какой-то необъяснимый страх. Про себя решив, что пойдет лучше пешком. Но чтобы не обидеть или не задеть, возможно, агрессивных людей, она спросила на английском, едут ли они в городок. Те кивнули. Потом девушка спросила, не видели ли они маленький фольксваген-жук. Ее друг на этой машине должен был ее забрать по дороге.
Она врала, чтобы можно было отойти и продолжить путь самой. В душе еще больше жалея, что скупилась на рикшу. Эстель говорила, что скорее всего ее друг уже вот-вот скоро подъедет. Поблагодарила их, и собиралась отойти.
Мужчины переговорили что-то между собой, и резко выбежали из машины на нее. Эстель в жизни не сталкивалась с чем-либо подобным. Сейчас она была в безлюдной местности. Девушка знала, что кричать и звать бесполезно. И куда она убежит, не зная дороги? В лес?