Земля – павильон ожиданий - Кольцова Лариса

Лариса Кольцова

Земля павильон ожиданий

Неласковые полубоги Земли

Рита не самая желанная встреча

Остров в Тихом океане. «САПФИР»  Сектор адаптации психики и восстановления физического, интеллектуального равновесия.

Рита,  Не ожидал меня здесь встретить? Удивлён?

Венд, Да. Нет.

Рита, Да или нет?

Венд, Не ожидал да, но не удивился. Удивление эмоция, а ты эмоций у меня не вызываешь.

Рита, Надо ли понимать, что я внушаю тебе неприязнь?

Венд, Вопрос неправильный. Неприязнь тоже эмоция.

Рита, Ты вправе посещать другого психолога

Венд, Отсутствие тёплых эмоций означает лишь то, что в данный момент я не был настроен на встречу со старой подругой. Я пришёл к психологу, который мне абсолютно не нужен, но приходится мириться с заданным алгоритмом работы всего этого заведения. А ты обиделась, что ставит под сомнение твой профессионализм.

Рита, Я хотела как раз дать тебе положительную эмоцию, наше прошлое доверие

Венд. Начинай свой сеанс. Я уже заряжен положительной эмоцией. Ты дала, я взял.

Рита,  Ты не желаешь, чтобы предстоящее общение было доверительным? Не хочешь помнить о нашей прошлой дружбе?

Венд, Не то, чтобы не хочу, а как-то подзабыл, как именно та дружба себя проявляла? Вот если ты меня поцелуешь, я, может быть, и вспомню или придёшь ко мне ночью, когда я ощущаю своё одиночество особенно остро и бываю расположен к общению со старыми друзьями женского облика.

Рита,  Я попросила бы соблюдать границы элементарного приличия.

Венд,  Ну, раз уж мы не в тёплой постели, а в строгом кабинете штатного душеведа, пусть будут границы.

Рита,  Рудольф, что ты делаешь? Зачем ты откатил своё кресло в угол? Кресло не средство передвижения! И так менять его необходимо, расшатали вконец.

Венд, Так ты же потребовала соблюдать дистанцию.

Рита, Не дистанцию, а приличия. Сядь, где и был! Не дури!

Венд, Ну вот, теперь я вспомнил твой неподражаемый стиль общения с неслухами. И как ты, хрупкая, чуткая и подавляюще-прекрасная, не устала за столько-то лет от своей каторжной должности? Тебя ведь иной раз и огреть могли за вторжение со своим профессиональным фонариком в чужие-то потёмки.

Рита,  Я надёжно защищена, не переживай.

Венд,  Ну, хорошо. Я за тебя спокоен. Приступим к официозу, раз уж ты отказываешься прийти к своему старому другу в его личный закуток для доверительного общения. Согласись, что ты жалеешь, что всё сказанное всего лишь шутка? А если нет?

Рита, Дурацкие вопросы не требуют ответов. Я замужняя, а ты, кажется, тоже вроде того, женат.

Венд,  Ты, кажется, соломенная вдова, насколько я осведомлён по поводу участи пропавшего без вести Воронова. А вот я не вроде того, а на самом деле женат, и тебе ничего не кажется.

Рита, Надо понимать так, что ты так и не развёлся с Клариссой Соловей?

Венд,  Твоя тёзка,  а ты ведь тоже Кларисса, а не Рита, согласно официальным документам,  моя первая жена Кларисса, переименовавшая себя в Лору, действительно, официально со мной так и не развелась. Ей не до того было. А мне и тем более. А уж после её пропажи и официального признания того, что звездолёт, где она и находилась, числится погибшим, я автоматически уже от неё свободен. Да и сын наш совершеннолетний и давно уже отвык от родительской ласки.

Ритта,  К которой он и приучен не был с самого раннего детства.

Венд,  Так и отвыкать легче от того, чего не познал. Уж если я сумел когда-то отвыкнуть от твоих ласк, реально ими избалованный, всё прочее уже и не проблема.

Рита,  Я ознакомилась с закрытой информацией о твоей жизни в Паралее, с той личной трагедией, что ты пережил, потому буду щадить тебя.

Венд,  Любая трагедия не длится бесконечно. После неё наступает какое-никакое, а облегчение. Такое облегчение, как правило, связанное с подъёмом всех сохранившихся в наличии сил, всегда краткосрочно и ему на смену приходит скука. Длительная же и застойная скука всегда трансформируется во всеохватную пошлость. Так что, мне на данный момент скучно. Трагедия это, когда высокий градус накала всех чувств, а я валяюсь целыми днями как пустой мешок Отчего-то не возникло у меня всеохватной радости после прибытия на Землю. Вроде бы, должна? А тут, на Земле, как говорят при задушевном общении многие из работающих тут коллег, стало что-то,  причём весьма существенное,  ветшать и тускнеть. Но вот что? Ощущения у многих сходные, а объяснения различные. Похоже на то, что очень значимый объём того, что и принято величать одухотворённым продуктом развития «матушки Материи», если обобщённо и упрощённо нашей цивилизации, поражён обывательской пошлостью чрезмерно сытого и засыпающего на ходу человечества.

Рита, Не слишком и много лет прошло, как ты тут отсутствовал. Если судить по благостной картинке, ничего не изменилось.

Венд,  Самое грустное в этом, что очищение всегда происходит через трагедию вселенского размаха. Другого средства от пошлости нет. Стоп развитие, и вся мозаика сыплется в Абгрунд бездну. Спасение только в непрерывной подвижности, а если моторчик глохнет от вполне понятной изношенности? Накопленному информационному грузу требуются какие-то иные уже формы для вмещения себя. Нет?

Рита,  Расскажи лучше о Паралее.

Венд,  Паралея это «пост» катастрофическая свалка, на которой растут вполне себе приглядные цветочки, не ведающие о токсичной глубине, из которой тянутся их корешки. Они обладают поистине девственным в своём невежестве ароматом, и мы вначале так и приняли их за социум крайне низкого развития. Впрочем, развитие-то действительно низкое, да тайны планеты слишком высоки для нашего уразумения

Рита,  Разумов всегда оправдывал свою родовую фамилию, качественно меняя людей. Вот и ты стал, не скажу, что разумником, а хм, хм эрудитом, пожалуй.

Венд, Не хмы, хмы я стал, а вселенским мудрецом, как минимум. Но как хочется представить никчемным того, перед кем есть неизбывная вина. А эрудит я где-то с трёх лет. Как научился вполне по-взрослому лопотать языком, так с тех пор и не устаю. А с тобой я был молчалив от избытка чувств, в которых у тебя, к сожалению, не имелось нужды.

Рита, К чьему сожалению? К моему или твоему?

Венд, К твоему сожалению, разумеется! Я-то всегда был даром свыше любой, и уже настолько к этому привык, что о тебе и забыл! Прочно! Так что, увидев, долго вспоминал, кто ты собственно? Что так бесцеремонно ко мне обращаешься.

Рита,  Личное проехали. Вернёмся к началу беседы. Разумов. Он всегда умел скрывать собственные промахи и проступки своих подопечных, как делал и ты впоследствии. Что же. Всё объяснимо. Вы были там семьёй, в противном случае там не выжить. Я только хочу помочь тебе восстановить то, что ты там утратил. Ты будешь открытым мне? Как в те времена, когда ты рассказывал мне всё.

Венд,  Будешь вправлять мою вывихнутую душу? Как же это скучно!

Рита, Забудь о том, что нас связывало как мужчину и женщину, но вспомни, как доверял мне когда-то. Я по-прежнему твой друг. Я хочу всего лишь помочь тебе в том, в чём сам человек помочь себе не может. Выявить насколько те деформации, произошедшие с тобой там, обратимы. Ты понял меня, Рудольф?

Венд,  Да.

Рита, Согласен на доверительное общение со мной?

Венд,  Доверять можно только близкому человеку. А ты для меня посторонняя.

Рита,  Разве? Неужели так прочно всё забыл? Или уж так неузнаваемо я изменилась?

Венд,  Не забыл, конечно. Не сто же лет прошло. Я сказал, что не вспоминал. А изменилась ты только в сторону заметного омоложения в сравнении с той, кто напутствовала меня перед дальней дорогой. Ты не устала гордиться своим блистательным видом? Обычно женщины рано или поздно устают звенеть и блестеть подобно натянутой струне, и как-то скоро опрощаются, даже оставаясь молодыми по виду. А ты всё та же