От еды меня отвлек громкий звук из ванной. Твою же мать, стойка душа снова отвалилась, хотя в прошлый раз я выдавил на место крепления целый тюбик клея. Пришлось сходить в ванную и проверить, что непоправимый ущерб не был нанесен. Заодно я с нескрываемым удовольствием раздавил несколько мокриц, выдавших себя паническим бегством после включения света.
Вскоре с завтраком было покончено, и я уже в нетерпении стоял у сушилки, ежеминутно проверяя готовность костюма. Не дожидаясь, пока он достигнет идеальной свежести, я снова залез в него и упал в кресло. Привычная мелодия, сыгранная стуком по клавиатуре и вот датчики на экране вновь зажглись, уже бледно-синим цветом.
Забавно, что именно синий цвет, столь важный для бодрствования, был выбран авторами программы, что за четыре года превратилась из локального развлечения в наш новый, настоящий мир, который многие до сих пор считают «фальшивыми снами».
Я нетерпеливо закрыл все модальные окна, выключил фоновые компоненты, в который раз задался вопросом, зачем мне нужен будильник на 4:30 утра. Быстрой комбинацией клавиш запустил модули реализации и откинулся на спинку кресла.
Экран внутри шлема на секунду погас, а затем взорвался безумным многоцветьем, с которым не мог сравниться мир, что я вновь оставлял позади, как всегда мечтая однажды покинуть его навсегда.
***
Когда ты переходишь между базовой реальностью и истинной, твои чувства адаптируются к миру, ожидающему впереди. Для каждого это происходит по-своему, и только одно всех объединяет полная уверенность, что ты очень быстро несешься куда-то в потоке воды.
Я много думал о том, почему именно это ощущение стало общим для всех людей. Возможно потому, что мы все однажды вышли из океана? Или потому, что в этот момент ты проходишь близко к смерти, а смерть и последний путь во многих культурах ассоциируются с уходом в море или пересечением реки, отделяющей твою личность и память от забвения? Может, это связано с тем, что страх утопления древнейший из всех, и мучает нас еще до рождения? Я не знал ответа, но очень хотел однажды его найти. Уверен, за ним скрыто немало интересного.
Только попав в Филакио, бесконечный город свободы, человек понимал, как больно ему было находиться в месте, что служило раньше домом. Как неприятно ему было находиться в своем теле и жить свою жизнь.
Интересно, что испытывают люди, наделенные в базовом мире деньгами и властью, попав сюда? Думаю, даже они сразу замечают разницу, ведь всю свою жизнь, как и все остальные, гонятся за чем-то, чего даже не понимают, просто продолжая идти по пути, доказавшему свою эффективность в получении статуса.
Здесь же смысла к чему-то стремиться нет, ведь все, чего ты хочешь, у тебя уже имеется. Не нужно тратить всю жизнь на изучение скрипки, оттачивание навыков игры в теннис, откладывание денег на собственный дом, поиск любящего партнера и верных друзей, попытки остановить старение и сохранить организм здоровым. Ты просто живешь ту жизнь, которую хотел жить всегда. Тебя не терзают сомнения и неизвестность, ты не зависишь от чувств, слов и действий других людей.
Раньше, когда такой мир существовал только на страницах и экранах, мы были уверены, что он не может однажды не показаться фальшивым. И тогда нас должно было охватить желание вернуться в настоящий мир, непредсказуемый и пьянящий.
Но когда мы вошли сюда, всем стало ясно: даже ту самую непредсказуемость и красоту контрастов нашего старого мира можно воссоздать. И сделать это так, что ты никогда не заметишь ни единого отличия. И даже те, кто не желали чувствовать себя единственными реальными в окружении «иллюзий», могли подключиться к общему серверу и общаться там с «настоящими» людьми.
Я не относился к числу таких ретроградов. Настоящих людей, прекрасных и непредсказуемых, мне хватило в прошлой жизни. Теперь все, что мне было нужно, лежало в моих руках, и было куда надежнее встреченного там, за чертой.
Я впервые мог по-настоящему верить во что-то, доверять кому-то, не ждать новых превратностей судьбы, не готовиться к очередному удару. Разве такой мир можно назвать ложным и иллюзорным мир без горечи, без отчаяния и боли? Такое место люди раньше могли бы назвать раем, и туда они стремились большую часть своей кровавой и грязной истории. Взбирались по лестнице из костей и черепов.
Все чувства замолкли, когда в полной тишине и пустоте на короткий миг я вновь испытал то самое ощущение дереализации так мой мозг сопротивлялся погружению в мир, для которого он еще не был достаточно развит. Но оно всегда несло с собой радость, ведь значило, что я наконец дома.
***
Хотя я был и не из тех, кто желает проводить время с другими беглецами (так иногда называли людей, почти все время пребывающих в Филакио), жить по сценарию казалось мне глупой идеей. Поэтому я давно установил оптимальные настройки сеанса и с тех пор пока ни разу их не менял.
Вероятность неудачи в предпринимаемых действиях 1 из 10. Уровень непредсказуемости событий 8 из 10. Способность к мгновенному изменению реальности 1 из 10. Степень реальной опасности 0 из 10.
Это были основные настройки пребывания здесь, а углубляться в сотни дополнительных не было смысла, они менялись довольно часто. Новые можно было установить так же легко, как плагины в браузере.
Мне было достаточно иметь некоторый набор ресурсов, не слишком фантастический, но комфортный для жизни и любых моих начинаний. Дальше я все делал сам, лишь в десяти процентах случаев встречая неудачу я оставил этот шанс для того, чтобы больше ценить все остальные свои успехи.
Когда-то меня попросили описать, каким я вижу свой идеальный день. Я задумался и уже начал говорить, но в самом начале рассказа, почти сразу после «пробуждения на самой мягкой в мире кровати», понял, что не готов честно описать все именно так, как представлял. Хотя тогда как раз это и нужно было сделать.
Почему? В моих фантазиях не было ничего предосудительного. Глядя на свою настоящую жизнь в Филакио со стороны, я мог заявить, что она довольно скучна по меркам того, что я мог бы себе позволить. Но здесь можно быть собой, и нет нужды ни запирать от кого-то душу, не веря в то, что тебе хотят помочь, ни стремиться к чему-то большему, чем простое и понятное счастье.
Я привстал на одном локте, бросив взгляд за панорамное окно, занимавшее всю стену. Нежный розовый рассвет едва-едва забрезжил над горной грядой, вершины которой были заботливо укрыты белыми шапками снега. Его первый луч, пробившийся в комнату сквозь тюль, не жег огнем, а мягко касался моей левой щеки. Замерев ненадолго, я позволил себе насладиться красотой этого момента и сохранить его в памяти.
Затем я аккуратно склонился над той, что лежала рядом, и поцеловал ее в шею, вырвавшуюся из плена одеяла. Она что-то неразборчиво пробормотала сквозь сон и повела плечом, словно отгоняя назойливую муху. Я тихо рассмеялся, на секунду действительно представив себя мухой, что, возможно, тоже хотела бы спать в теплой постели и видеть сны, но все, что ей остается завистливо жужжать и возмущенно кружиться вокруг.
Впрочем, мух, как и почти всех остальных насекомых, поблизости не было. Я позволил остаться только бабочкам, пчелам, гусеницам и стрекозам.
Перебирая пальцами длинные волосы, разбросанные по соседней подушке, я лежал, потягивался и думал о том, как проведу этот день, вспоминая тот старый сюжет, так никому и не рассказанный.
Хотя я только делал вид, что мне нужно что-то вспоминать. На самом деле я помнил все, до единой мелочи. Когда поводов оттягивать это удовольствие больше не оставалось, я опустил ноги в тапки и вышел из спальни, прихватив с собой телефон, сигареты и наушники.