Камешек в огород Йена, но
Тогда не позволяйте себе оказываться в таких ситуациях. Докажите, насколько вы внимательны, пунктуальны и целеустремленны. Раз вы решили спасать людей, делайте это как следует. В этой больнице жизнь каждого имеет значение. Вот, передаю личные дела. Начните с мистера Хэнсона, он в палате номер триста двадцать два.
Коллинз серьезно кивает, сжимая в руках стопку бумаг, и торопливо уходит. Сейчас она вернется, потому что
Мне в другую сторону, бормочет она, и я улыбаюсь, когда она снова проходит мимо. Нельзя допустить, чтобы Йен или кто-то другой разрушил ее мечты. Сделав глубокий вдох, провожу руками по волосам и тру затылок, а затем иду в регистратуру, где обычно отдыхает медперсонал.
И что же я вижу? Господи, следовало выбросить его из окна кардиохирургии на четвертом этаже или, еще лучше, из окна гинекологического отделения на седьмом.
Йен, чтоб тебя!
Повернувшись ко мне, он пожимает плечами и вскидывает руки.
Я ничего не делаю, стою болтаю с Беллой. Я сказал, что она красавица, умница и должна работать в моем отделении. Отныне и навеки.
Изабелла Дейнс, смеясь, закатывает глаза, а потом кивает и одаривает меня милейшей улыбкой. Изабелле сорок девять, у нее двое взрослых детей. Она счастлива в браке и, на мой взгляд, излишне потакает Йену. Изабелла говорит, что он похож на ее младшего. Очаровательный, но с ветром в голове.
Привет, Белла, здороваюсь я. Йен прав, сегодня ты выглядишь сногсшибательно.
Изабелла, подмигнув, уходит к себе в кабинет. Йен непринужденно прислоняется к стойке регистратуры, и я следую его примеру.
Это единственное, в чем ты прав, добавляю я. Какого черта? Хочешь распугать интернов в их первый день?
Не будь занудой, Нэш. С Лорой я познакомился сегодня утром, еще до твоей впечатляющей речи.
Хватит нести чепуху.
Йен смотрит на меня с видом оскорбленной невинности и демонстративно хватается за сердце.
Нет, серьезно! Речь была отличная. Не шучу. Я и правда проникся и даже расчувствовался. Твои слова тронули меня до глубины души.
Боже, за что мне это, ворчу я, протирая глаза, и смотрю на Йена. Не понимаю, как тебя до сих пор не прикончили. Честно не понимаю.
Это мой талант. А если серьезно, я не знал, что Лора будет здесь работать, говорит Йен.
Что?
Правда. Кое-что произошло, поэтому она опоздала.
Она не опоздала, раздраженно отвечаю я, но потом задумываюсь. Я опоздал. Произошло ЧП, и мне пришлось задержаться в операционной.
Да пофиг, Йен скрещивает руки на груди. Так вот, сегодня утром Лора села в мой автобус
Ты приехал на автобусе? Что случилось с твоим любимым корветом? Неужели умудрился разбить?
Отдал детку на техосмотр. Выяснилось, что у нее проблемы с тормозами, поэтому ремонт занял больше времени, чем я рассчитывал. Айзек ждет кое-какие детали, поэтому я смогу забрать ее не раньше завтра. И я бы никогда не разбил свою малышку. Йен трясет у меня перед носом пальцем.
И что? Ты успел довести новенькую, пока ехал с ней в автобусе?
Ревнуешь? глупо улыбается Йен.
Не удостаиваю его ответа. Через некоторое время он понимает, что я собираюсь молчать, откашливается и, поигрывая лежащей на стойке ручкой, рассказывает:
Я дремал, слушая музыку, ты же знаешь, как я ненавижу автобусы В какой-то момент я открыл глаза может, потому, что мы остановились, может, потому, что меня подташнивало, понятия не имею и увидел, как Лора пытается откачать одного из пассажиров. У него не было пульса, вероятно анафилактический шок. Я провел экстренную коникотомию.
Что? Какими инструментами? Неужели без этого было никак?
Перочинный ножик и соломинка. Он, кажется, доволен собой. Не смотри так на меня. Да, без этого было никак, иначе мужчина бы умер. Мы застряли в пробке, и скорая бы не успела приехать. Не сомневайся, Лора еще в автобусе высказала все, что думает по этому поводу.
И правильно. А вдруг бы что-то случилось?
Согласен. А вдруг бы больной умер, отзывается Йен, вкладывая в эти слова такой тонкий юмор, что мне остается лишь покачать головой.
И называй ее «доктор Коллинз».
Ого, Нэш. Тебе не помешало бы расслабиться.
Это больница, а не дом терпимости. Хватит соблазнять молоденьких докторов и разбивать им сердца, говорю я, хотя и знаю, что Йен всегда ясно выражает свои намерения. Он не дает пустых обещаний. Либо от Коллинз ему нужен лишь секс, либо он по-настоящему влюбился. Мне не нравится ни один из вариантов.
Ого, да ты ревнуешь! Это что-то новенькое. Хочешь поговорить об этом?
Этот парень убивает меня. Собираюсь огрызнуться, но тут у Йена пиликает пейджер. Он вытаскивает его из кармана, смотрит на экран и отталкивается от стойки регистратуры.
Боюсь, этот разговор придется отложить. Мне пора, бормочет он, убирает пейджер и хлопает меня по плечу. Не переживай. Все мы взрослые люди. Увидимся позже.
Надеюсь, что нет. Я способен переносить Йена в очень ограниченных количествах.
Он, не останавливаясь, окликает меня:
Лора хорошо справилась. Я бы даже сказал, прекрасно.
Он дразнит меня, пытается вывести из себя. И, черт возьми, у него это получается.
Глава 8
Лора
Главное не паниковать. Смена только началась, а значит, день может стать еще хуже.
Меня ждет первый пациент. Быстро просматриваю документы, которые получила, и решаю на время оставить их в регистратуре. В конце коридора мелькает доктор Брукс, скрываясь за углом. Воспользовавшись случаем, знакомлюсь с медсестрами: Изабеллой Дейнс и Софи Вегой. Стойка регистратуры большая, полукруглая, с подсветкой. Сбоку от нее доска с информацией и картой. Уайтстоун является одной из самых старых больниц в стране, но здание регулярно ремонтируют, так что оно отвечает всем современным стандартам. Это одна из причин, почему у Уайтстоун такая хорошая репутация не считая того, что здесь прекрасные специалисты.
Палата номер 322. Вот она. Продезинфицировав руки, мы с мисс Вегой стучимся и входим.
Здравствуйте, мистер Хэнсон. Меня зовут доктор Коллинз, а это мисс Вега, ваша медсестра, поприветствовав пожилого мужчину, бегло просматриваю его историю болезни, чтобы получить представление, с чем предстоит иметь дело. Как вы себя чувствуете?
Что за дурацкий вопрос? Мистер Хэнсон тяжело дышит. Думаете, я бы лежал здесь, если бы чувствовал себя хорошо? Одышка, ясно. Нет, конечно.
Я люблю свою работу, но теряюсь, когда дело доходит до общения с пациентами. Я часто говорю что-то невпопад и задаю неверные вопросы. Каждое мое слово как шаг по минному полю.
Вы точно врач? спрашивает мистер Хэнсон.
Оторвавшись от истории болезни, отвечаю:
Да, точно.
Мистера Хэнсона доставили около получаса назад с острой дыхательной недостаточностью. Ни температуры, ни других симптомов. Только диспноэ. В анамнезе у больного проблемы с сердцем, а значит, диспноэ может быть вызвано целым рядом причин, некоторые из которых опасны для жизни. Поэтому мистера Хэнсона немедленно поместили в палату интенсивной терапии.
Не груби, Фрэнк! Стоило мне всего на минутку отлучиться Ко мне подходит пожилая женщина и окидывает мистера Хэнсона сердитым взглядом. Не обижайтесь на моего мужа, он так шутит. Она садится на краешек кровати.
Нет, Рут, я говорил совершенно серьезно! возражает мистер Хэнсон.
Не могу не улыбнуться. Какая милая пара! Каждый их жест, каждый взгляд, которым они обмениваются, наполнен любовью. Видно, что они очень привязаны друг к другу.
Доктор, скажите, что с моим мужем? спрашивает миссис Хэнсон.
Сначала нам нужно провести дополнительное обследование, чтобы сузить область возможного заболевания. Когда у вас начались трудности с дыханием?
Точно не знаю. Вчера, бормочет мистер Хэнсон.
Ничего подобного! Фрэнк уже несколько дней жалуется на одышку. Жена гладит его руку.