— Спасибо. — Она заметила отражение Квина в зеркале и решила, что момент настал. — Ларри, это Квин Доран, мой друг. — Только долгие годы репетиции не позволили подавиться этим словом, когда она протянула Квину руку через плечо. — Это Ларри, моя правая рука. А частенько и левая. Квин несколько дней понаблюдает за съемками.
— Хорошо… — Ларри прочистил горло. — Очень мило.
Квин увидел, что на самом деле молодому человеку это совсем не понравилось. Еще одна жертва, подумал он. Но он не мог позволить себе испытывать сочувствие. Только подозрительность.
— Я не буду вам мешать, — пообещал он, осторожно поглаживая костяшки пальцев Шантел. — Я просто хочу посмотреть, как Шантел работает.
— Разве это не мило? — спросила актриса с сияющей улыбкой. — Квин сейчас временно сидит без работы, и он решил этим воспользоваться. Только не принимай все близко к сердцу, дорогой. — Она похлопала его по руке, прежде чем отнять свою руку. — Мы все понимаем, как трудно сейчас найти работу, особенно ботаникам. — Удовлетворенная Шантел встала. — А теперь я пойду одеваться.
— На сегодняшнее утро запланирована рекламная фотосессия, — напомнил Ларри, кинув Неуверенный взгляд на Квина. — Как только будешь готова, иди в бальный зал.
— Отлично.
— Я пойду с тобой, дорогая, — Квин обнял ее за плечи и прижал к себе чересчур крепко. — Я помогу тебе застегнуть пуговицы и застежки.
— Успокойтесь, Доран, — пробормотала она, когда они уходили. — В этой сцене я буду в платье без лямок, а синяки мне совсем ни к чему.
— Вы хотите, чтобы я поставил их там, где не видно? Но ведь я же ботаник.
— Меня всегда привлекали тонко чувствующие мужчины, глубоко погруженные в себя.
— Вроде Ларри?
— Он мой помощник. Оставьте его в покое.
— Не учите меня, как я должен работать.
— Это очень милый мальчик, у него были отличные рекомендации и…
— А когда вы приняли его на работу?
Шантел раздраженно распахнула дверь своего трейлера:.
— Около трех месяцев назад.
Захлопнув за собой дверь, Квин вытащил блокнот.
— Скажите мне его имя и фамилию.
— Ларри Вашингтон. Но я не понимаю…
— Вам и не нужно ничего понимать. А что вы скажете о гримере?
— Джордже? Какие глупости, он же годится мне в дедушки!
Квин перевел взгляд и встретился с ее взглядом.
— Сообщите мне его фамилию, мой ангел. Для нездорового человека не существует возрастных рамок.
Шантел пробормотала фамилию гримера и скрылась в комнате для переодевания.
— Мне не нравятся методы вашей работы,
— Я сообщу об этом в отдел жалоб. — Сев на подлокотник кресла, он быстро и с интересом оглядел гримерку. Как и ее дом, она была выдержана в белых тонах. — Пока мы здесь, сообщите мне имена и фамилии мужчин, с которыми вы общаетесь на съемочной площадке.
Наступила краткая, напряженная пауза.
— Что, всех мужчин?
— Да, всех.
— Это невозможно, — сказала она. — Я не в состоянии запомнить всех. Многих знаю только в лицо или по именам, но фамилии многих мне неизвестны.
— Тогда узнайте их.
— У меня есть своя работа. Я не могу…
— У меня тоже работа. Узнайте фамилии своих сотрудников.
Шантел рывком застегнула молнию на спине и выругалась, глядя в отделавшую их стену.
— Я попрошу Ларри составить для меня список.
— Нет. Я не хочу, чтобы у кого-нибудь возникли подозрения.
— Ну хорошо, хорошо. — На мгновение она подумала, что лечение хуже самой болезни, но тут же вспомнила содержание последней записки. Нравится ей это или нет, но она не сможет обойтись без Квина. — Ассистента режиссера зовут Амос Лири. Оператора Чак Пауэрс. Но, черт побери, они занялись съемками не сегодня. Они уже много лет в этом бизнесе. И у них есть семьи.
— А какая разница? Болезнь есть болезнь.
Когда она вошла в комнату, Квин сидел и писал в своем блокноте.
— А что вы скажете о режиссере?
— Режиссер у нас женщина. — Шантел расстегнула ремешок часов и положила их на стол. — Я думаю, ее можно вычеркнуть.
— А как насчет… — Он сделал ошибку, подняв голову и посмотрев на нее. Все слова вылетели у него из головы, поскольку ее вид поразил его в самое сердце. На ней было красное, ярко-красное переливающееся платье, которое плотно облегало тело. Прилегающий лиф был низко вырезан на груди, а юбка обрисовывала все изгибы ее фигуры. Она была собрана в складке на бедре и заколота кольцом со сверкающими камнями. Во рту Квина вдруг пересохло.