— Я не знала, что у вас новые поступления. Это они?
Он кивнул, и она бережно взяла одну из книг. Нечасто можно встретить букинистический магазин в крошечном провинциальном городишке с двумя светофорами. Лана знала, что клиенты Роджера, как и редкие книги, стекались к нему издалека.
В задней части магазина открылась дверь, отделявшая торговое помещение от лестницы, ведущей на второй этаж, в жилые комнаты. Лана заметила, как просиял радостью Роджер, и обернулась.
Лицо вошедшего было необычайно выразительным. В темно-каштановой шевелюре, спускавшейся завитками на затылке до воротника рубашки, светлели золотистые прядки, выгоревшие на солнце. Со временем, подумала Лана, волосы поседеют и станут серебристыми, но останутся такими же густыми. Глаза были глубокие, темно-карие. Сейчас они смотрели мрачно и недовольно. Умное и волевое лицо. «Умное и упрямое», — уточнила для себя Лана. Впрочем, Роджер часто повторял, что его внук страшно упрям.
И еще он выглядел безумно сексуально. Как будто только что вылез из постели и второпях натянул старые джинсы — не потому, что ему это надо, так, для приличия.
По ее телу пробежала легкая приятная дрожь волнения. Давно уже с ней ничего такого не было.
— Даг! — В голосе Роджера слышалась гордость. — Я уж не чаял дождаться, когда же ты спустишься. Но ты как раз вовремя. Это Лана. Я тебе рассказывал о нашей Лане. Лана Кэмпбелл — мой внук Даг Каллен.
— Рада с вами познакомиться. — Лана протянула руку. — С тех пор, как я переехала в Вудзборо, нам так и не довелось встретиться. Вас все время нет на месте.
Он пожал протянутую руку, заглянул ей в лицо.
— Вы ведь адвокат?
— Признаю свою вину. Я как раз заглянула поделиться с Роджером последними новостями по делу Долана, а заодно и приударить за ним. Надолго вы вернулись в город?
— Пока не знаю.
«Немногословный», — отметила Лана и попыталась зайти с другой стороны.
— Вы так много путешествуете, покупаете и продаете старинные книги. Должно быть, это очень увлекательно?
— Мне нравится.
Роджер поспешил заполнить неловкую паузу:
— Не знаю, что бы я делал без Дага. Колесить по стране, как раньше, мне уже не под силу, а у него настоящее чутье на книги. Природный нюх. Я бы уже ушел на покой и помер со скуки, если бы он не взял «полевые работы» на себя.
Заметив, что Дугласу наскучил этот разговор, Лана повернулась к его деду:
— Ну, Роджер, раз уж вы опять меня отвергли, вернусь-ка я, пожалуй, на работу. Увидимся завтра на собрании?
— Я там буду.
— Рада с вами познакомиться, Даг.
— Угу. Увидимся.
Когда дверь за ней закрылась, Роджер испустил долгий мученический вздох.
— «Увидимся»? И это все, что ты можешь сказать красивой женщине? Ты разбиваешь мне сердце, мальчик мой.
— Кофе нет. Наверху. Нет кофе — нет мозгов. Скажи спасибо, что я еще способен разговаривать простыми предложениями.
— В задней комнате у меня целый кофейник, — с раздражением проговорил Роджер, тыча большим пальцем за спину. — Эта девочка умна, хороша собой, интересна, а главное, — добавил он, — свободна от обязательств.
— Я не приглядывался. И вообще мне не нужна женщина. — Дуглас с наслаждением отхлебнул горячего кофе. — И что такая расфуфыренная фифочка делает в Вудзборо?
— Ты же не приглядывался!
Вот теперь он усмехнулся, и его угрюмое лицо сразу подобрело.
— Не приглядывался, но обратил внимание. Какая разница?
— Она умеет себя подать. Это еще не делает ее фифочкой.
— Без обид. Не знал, что она твоя подружка.
— Будь я в твоем возрасте, так бы оно и было.
— Дед, — оживившись после кофе, Дуглас обнял Роджера за плечи, — возраст ничего не значит. Я тебе говорю: полный вперед. Можно я возьму кофейник наверх? Мне надо привести себя в порядок. Иду на встречу с мамой.
— Иди, иди, — отмахнулся Роджер. — «Увидимся», — сердито пробормотал он себе под нос, пока Дуглас направлялся в заднюю комнату. — Какое убожество!
Колли Данбрук отчаянно боролась с уличным движением Балтимора. Время отъезда из Филадельфии, где она проводила трехмесячный академический отпуск, было выбрано неудачно. Увы, она слишком поздно это поняла. Когда раздался звонок с просьбой о консультации, она думать забыла о времени, о часе пик, о хаосе, царящем на окружной дороге Балтимора в среду, в четыре пятнадцать пополудни.
Весь отпущенный ей природой запас терпения Колли использовала на работе, требовавшей, помимо всего прочего, колоссальной выдержки. На все прочее терпения у нее не хватало.