— Добрый вечер, Ричард Паркер. — Тот машинально протянул ему руку, и старик крепко пожал ее, глядя на Паркера пронзительно и спокойно. — Джон Мирный Орел. Простите, что потревожил вас в столь поздний час.
— Без проблем. Чем могу помочь?
— Рианнон попросила, чтобы я привез ее домой.
Паркер несказанно удивился. После того как Шаннон переместилась в Партолону, Ричард не получал от нее вестей и решил, что дочь забрала Рианнон с собой. Вероятно, она хотела, чтобы та собственными глазами увидела последствия побега, полного пренебрежения своими обязанностями в качестве Избранной Эпоны.
«Теперь она здесь и утверждает, что это ее дом? — Паркер расправил широкие плечи. — Пусть Рианнон и копия моей дочки, но все же она не Шаннон. Я не позволю ей вновь выступать от ее имени, но не собираюсь обсуждать данную тему в присутствии незнакомца. Это подождет, пока мы останемся одни. Потом я отвезу ее в город, в аэропорт или к черту на рога. Куда угодно, лишь бы подальше от Оклахомы».
— Где же она? — Он скосил глаза на кабину грузовичка.
Там кто-то сидел, но было слишком темно. Ричард не разглядел лица, фыркнул и подумал, что незваная гостья, должно быть, боится выйти и предстать перед ним.
— Здесь.
Старик направился не к кабине. Он обошел грузовичок и рывком открыл задний борт на скрипучих петлях. Ричард последовал за ним, заглянул в кузов и нахмурился. В первую секунду Паркер решил, что его подвело зрение из-за тусклого света единственного фонаря, укрепленного на шесте. То, что там лежало, было похоже на тело, завернутое в индейское одеяло. Джон Мирный Орел с удивительной проворностью взобрался в кузов, присел на корточки и осторожно стянул толстую ткань. Ричарду показалось, будто его ударили кулаком в живот, когда он увидел лицо.
— Шаннон! — Отец запрыгнул в грузовик, позабыв о негнущихся коленях.
— Это не Шаннон. Это Рианнон. Она пожелала, чтобы я привез ее к вам и оставил у вас на воспитание ребенка, которого она только что родила.
В ушах Паркера стоял гул. Ему было трудно сосредоточиться на словах старика.
— Она мертва, — сказал Ричард.
— Умерла при родах, — кивнул Мирный Орел. — Но прежде любовь к дочери изгнала из ее души все черное.
Ричард с трудом оторвал взгляд от мертвого лица, в точности такого же, как у его дочери.
— Вам известно о ней и о Партолоне?
— Да, я видел, как белый шаман победил злого колдуна и принес себя в жертву, чтобы вернуть Шаннон в тот мир. Я также был в роще в тот вечер, когда зло освободило Рианнон из священного дерева, в котором она была замурована.
Паркер внимательно оглядел тени, сгустившиеся вокруг, и спросил:
— А оно не последовало за вами сюда?
— Зло не может идти за мной. Мы со старейшинами изгнали темного бога из священной рощи. Затем появление Эпоны разогнало последние остатки тьмы и разрубило связь того бога с душой Рианнон.
— Эпона простила эту женщину?
— Простила. Я был тому свидетелем. — Низким звучным голосом заправского рассказчика Мирный Орел поведал о том, что случилось с Рианнон в священной роще.
— Наконец-то она нашла в себе что-то хорошее. — Ричард медленно провел рукой по холодной бледной щеке покойницы.
— Боже! Шаннон!
Ричард поднял глаза и увидел, что его жена стоит у заднего борта грузовичка и потрясенно смотрит на тело, прижимая руку ко рту.
— Мама Паркер, нет. — Он свесил ноги с борта и обнял ее. — Это не Шаннон. Это Рианнон. Не плачь. — Муж гладил жену по спине, пока она всхлипывала у него на плече.
Он был так занят, что не заметил, как старый шаман успел покинуть кузов. Зато Ричард увидел, когда тот вернулся, потому что в руках старик держал младенца.
— Это Морриган. Ваша внучка. — Индеец протянул ребенка.
Мама Паркер машинально приняла его и дрожащими руками развернула одеяльце. Ричард глянул через плечо жены и мгновенно, необратимо влюбился.
— Она выглядит в точности как Шаннон, когда та родилась, — сказал он и рассмеялся сквозь неожиданно навернувшиеся слезы. — Моя дочурка была таким же маленьким жучком.
— Ой, милый, как ты можешь такое говорить? — Мама Паркер задохнулась от чувств. — Она прекрасна.
Ричард посмотрел на Пэт. Они поженились почти тридцать лет тому назад. Шаннон была тогда маленькой девочкой. Патрисия Паркер не могла иметь собственных детей, но полюбила девочку и воспитала ее так, словно сама родила.