Ваня с Жориком играют, Лариса делает мне маникюр. Ибо как я такая, не со свежим лаком, пойду на тусовку богачей? Это ее слова.
Так вот, дай бог у него был дружок, я чуть живая была при каждой встрече. А судя по тебе, Сева там чисто головкой водит, и то неумело.
Ларисе тридцать два года, она, как и я, воспитывает ребенка одна, но она, в отличие от меня, знает, кто отец восьмилетнего Жорика и даже получает от него алименты. Лара мечтает выйти удачно замуж, естественно, не за «дефективного», и открыть свой салон маникюра. Я от всей души желаю ей второго, потому что это более реальная мечта, и считаю, что женщина должна сама себя обеспечивать, а не сидеть на шее мужика.
Рада за тебя и агрегат Коляна.
Да, пусть земля ему будет пухом.
Помер, что ли?
Убили, разборки какие-то пьяные.
Ужас какой!
Ты в чем пойдешь-то?
Лара без сожаления о бывшем сняла перчатки и посмотрела на дело рук своих. По глазам было видно, что мастер остался доволен, а вот я не очень, но главное, ей это не показывать. Лак, по моему мнению, был слишком ярким, вызывающим, казалось, что все ногти в крови. Но для тусовки богатых подойдет.
Не знаю, наверное, платье то синее.
Длинное? Ты с ума сошла, в нем только на поминки ходить.
Нормальное оно.
Да для поминок нормальное, я же не говорю, что оно отстойное.
Мой гардероб матери-одиночки, живущей только на свои доходы, состоит из одной юбки-карандаш, двух блузок, купленных на распродаже, там же приобретенных джинсов. А еще по мелочи: футболки, толстовки, ботинки, кроссовки. В чем удобно, практично и не марко.
А то, черное такое, переливающееся, короткое, где оно?
То, о чем говорит Лара, было из далекой прошлой жизни, как и синее для поминок. Черное короткое, но с длинными рукавами и немного нескромным декольте я надевала еще на студенческие вечеринки в пабе с Чехом.
Так, давай, иди к себе, одевайся, я пока детей накормлю. Перед уходом покажешься и дашь адрес вашей сходки, чтобы я знала, где тебя искать в случае чего.
Это лишнее, я взрослая девочка.
Взрослая, но адрес дашь.
Обо мне так мать с отчимом никогда не волновались, как соседка. Но я рада, что Лара есть в моей жизни, что я сняла именно эту квартиру, что есть кому оставить сына на пару часов.
«Может быть, я заберу тебя после встречи? Скинь адрес, я буду ждать».
Всеволод.
Я даже не знаю, хочу ли я его сегодня видеть. Во всем теле с момента разговора с Мироновой какой-то мандраж и предчувствие неизбежного. Хрен пойми, с чем это связано? А может, это очередной звонок домой так меня подкосил? Раз в две недели выполняю обязанности хорошей дочери, звоню матери, но постоянно нарываюсь на отчима или она отвечает по громкой связи.
Этот раз не был исключением, Федор Петрович в своей излюбленной манере дал понять, что я не оправдала их великие надежды, что живу в смрадном городе, которой погряз в грехе так же, как и я.
Из трехминутного разговора я поняла, что все живы, и отключилась. Коробило до глубины души, что им никак не интересен их внук, родная кровь, так сказать. Никто никогда не спрашивает: как он, какие делает успехи, как его здоровье?
За сына обидно, не за себя. Но у него есть я. Мы есть друг у друга, а значит, все будет хорошо.
«Не знаю. Я напишу. Спасибо».
Всеволод не помешает со своей услугой, конечно, придется остаться у него или пригласить к себе, но об этом я подумаю потом. Ответила, посмотрела на время, нужно уже быстро собираться, разориться на такси, но сучка Милана обещала хороший гонорар, и часть его уже скинули на карту.
То самое платье из прошлого нашлось не сразу. В самом дальнем углу шкафа, как и сами воспоминания о нем где-то очень далеко и глубоко в моей памяти.
Пришлось вместо топа надеть черный лифчик, приличные трусики, черные колготки, а когда платье словно вторая кожа легло на тело, посмотрела на себя в зеркало и немного зависла.
Сто лет не видела себя такой: длинные ноги, тонкая талия, надо бы немного поправиться, чтобы кости не торчали. Немного тонального, не слишком вызывающий «смоки айс» и красная помада цвета лака на ногтях. Распустила волосы, они стали с годами немного короче, волнистые от природы, нужно было лишь зафиксировать это.
Ботильоны на высоком каблуке, подарок Лары на день рождения, маленькая сумочка, пальто, шарф и я готова.
Слушай, ну вот, красотка же! Да я бы тебя сама трахнула, но жаль, что я не мужик.
Лара не стеснялась в выражениях, увидев меня, Ваня улыбался, показывая большой палец. А я чувствовала себя дебютанткой, что впервые ехала на бал.
Пока ждала такси у открытых дверей соседки, появился Гера. Увидев меня, открыл рот и несколько секунд его не закрывал, почесывая лохматую голову.
Оль, ты такая такая секси Я в первый раз тебя вижу такой.
Шумер, подбери челюсть, собери слюни и застегни ширинку, эта клубничка не для тебя.
Я дослушала диалог соседей, такси уже ждало у подъезда. Села, чувствуя, как дрожат холодные пальцы. Было желание крикнуть водителю, чтобы остановился, пойти обратно, купить бутылку вина, посидеть с Ларой.
Но задаток был выплачен, адрес мероприятия назван, и фамилия мужчины с его номером скинуты сообщением. Некий Корнев Павел Львович будет ждать моего звонка. Моя работа на вечер быть личным переводчиком и сделать общение мужчины комфортным.
Предчувствие меня не обмануло. Надо было остаться дома.
А бесконечный вечер только начинался.
Глава 8
Мероприятие восхищало своим масштабом, минут десять не могла понять, по какому оно поводу, а еще не могла дозвониться до своего заказчика. Ситуация, конечно, двоякая, словно я и не переводчик, а предоставляю услуги эскорта.
Именно эта мысль первой пришла в голову, когда я посмотрела на себя в большое зеркало: в отражении девушка в коротком платье переминалась с ноги на ногу на высоких каблуках и нервно кусала губы. Пальто и шарф я сдала в гардероб.
Корнев Павел Львович не отвечает, но и неудивительно: шум, музыка все это отвлекает. Ресторан «Анис», в который я ехала, оказался клубом, но для избранных, меня пропустили через рамку металлоискателя на входе, а потом охранник долго рассматривал меня со всех сторон с каменным лицом.
Безопасность это, конечно, прекрасно, но не до такой же степени. Странно, что не спросили пароль и пригласительный, все заходили по черной бумаге с золотыми буквами. Но стоило мне произнести фамилию работодателя, как от меня сразу отстали.
Надо было хоть погуглить, кто такой этот Корнев, но хорошие мысли в мою бедовую голову приходят поздно. Всеволод прислал два сообщения, что если он за мной приедет, то обещает мартини, суши и куни. Как мило, я должна хлопать в ладоши и улыбаться до ушей, но это вызвало лишь иронию.
Что вообще со мной не так?
Сева он нормальный, ну, по словам Лары, он нудный и душный, есть немного, но нормальный, такой, с которым можно не боясь брать ипотеку, ездить раз в год в Карелию совершать турпоходы, а лето проводить у бабки в деревне. Он, кстати, рассказывал, у него где-то в Подмосковье бабка живет.
Ты не меня потеряла, красавица?
Испуганно отскакиваю в сторону, как дикая лань, на талию ложится чья-то рука, а меня накрывает волна отвращения.
А как ваша фамилия?
А зачем нам фамилия? Называй меня просто Вадик.
Вадик продолжает лапать, оттесняет нас в сторону, никому нет дела до парочки, что зажимается в углу. Вадику за сорок я так решила; невысокий, коренастый, с рыжей бородой, блестящим лбом от пота и маленькими, глубоко посаженными глазками. От него пахнет терпким до рези в носу парфюмом и алкоголем.
Не знаю, может, тут у них так принято всех лапать, но я к такому не привыкла.
Так, мужчина, руки убрал, я сюда не развлекаться приехала.
Работаешь, что ли?
Работаю.
И лишь через три секунды до меня доходит смысл слова «работаю».