— Эмма Петровна, миленькая, да у меня столько этих плохеньких было, что если б они и впрямь что-то торили, то ко мне бы уже не дорожка вела, а трасса Е-95.
Все согласно закивали — знали, черти, как часто я связывалась с теми, кто этого был совсем не достоин. Даже Эмма Петровна глубокомысленно хмыкнула, отказавшись от дальнейшей дискуссии.
— Может, взбодримся, чайку попьем, — предложила Маринка.
Все оживились, захлопали ящиками, доставая свои бокалы и кружки. Маруся нежно вынула чайную пару немецкого фарфора, которой гордилась, как Брежнев своими геройскими звездами.
Княжна налила мне и себе по чашке (что в обычные дни делала только после долгих уговоров), сунула мне последний сухарик, поднесла свой бокал к губам, как вдруг…
Все еще четверг
SOS!
У-а-а! У-а-а! — раздалось оглушительное, надрывное, пронзительно-противное «уаканье» пожарной сигнализации.
— Что это? — охнула Эмма Петровна.
— Учебная тревога, наверное, — беспечно ответила Княжна и отхлебнула чай.
— Какая еще учебная! — вытаращилась Маруся. — Об учебной нас за неделю предупреждают. Это настоящая.
— О господи! — вторично охнула Эмма Петровна, после чего вскочила со стула и заметалась по комнате. — Надо спасаться! Девочки, хватаем личные вещи и бежим!
— Как бежим? — преградила путь перепуганной коллеге вездесущая Маруся. — Вы что забыли?
— Забыла, — прошептала Эмма Петровна, в ужасе прикрывая глаза. — Забыла. — Тут она рванула в кладовку и под оглушительный ор сигнализации начала вытряхивать из нее зеленые тюки. — Надевайте. Только быстро! Ну что же вы? — выкрикнула она, видя наше бездействие.
— Это противогазы что ли? — поинтересовалась Марья, подпинывая один из тюков.
— Да, да, — обрадовалась нашему прозрению Эмма Петровна. — Нам надо их надеть и эвакуироваться…
Мы переглянулись. Конечно, паниковать рано, (мы же не знаем масштабов пожара, может, у кого-то просто кипятильник задымился) тем более рано напяливать себе на лица резиновое, посыпанное тальком безобразие, но покинуть стены комнаты не мешает.
— Правда, пошли отсюда, — допив чай, решилась Княжна. — Может, домой пораньше сбежим.
— Как бы не так, — гаркнула Маруся. — Вы разве забыли, что мы члены противопожарной дружины?
— О-о, — застонали мы разом.
Дело в том, что наша чрезмерно активная Маруся умудрилась записать нас во все мыслимые комиссии и дружины. Мы и за соблюдением правил техники безопасности следим, и за зелеными насаждениями, и за тараканьим племенем наблюдаем, еще мы инспектируем территорию на предмет неубранного мусора, и собираем металлолом. Короче, благодаря Марусе у каждой из нас есть как минимум 4 разных повязки, 3 пилотки и две смены униформы, включающие в себя брюки, халат, фартук и еще какую-то мелкую дребедень неизменного синего цвета.
Знали бы вы, сколько раз мы пытались протестовать, когда начальник с хитрым прищуром сообщал нам о нашем членстве в новой комиссии, сколько раз грозились побить Марусю, с чьей легкой руки мы в этой самой комиссии и оказывались, но все без толку — начальник говорил, что ничего уже нельзя сделать, Маруся клятвенно заверяла, что больше так не будет, но по прошествии времени о своих зароках забывала и ввязывалась в новые авантюры, не забывая при этом втянуть в них и нас.
Членами противопожарной дружины мы стали совсем недавно. И членство наше ознаменовалось двумя событиями: первое — нам выдали зеленую форму, второе — плакаты с нашими фамилиями вывесили во всех коридорах НИИ. Так что теперь каждый нихлоровец знает, кто конкретно стоит на страже их противопожарной безопасности, и кто какими средствами за нее борется. Я, например, вывожу людей из здания, Княжна вызывает пожарных, Маринка работает с огнетушителем, а захапистая Маруся с песком и кошмой. Что такое «кошма» Маруся до последнего времени не знала, а напросилась с ней работать только потому, что ей слово понравилось. Когда же уразумела, что это кусок тряпки, которой сбивают пламя, жутко обиделась и даже попыталась выйти из дружины, мотивирую это тем, что ее обманом в нее заманили.
— Я думала, что «кошма» — это что-то вроде «кашпо» или «кашне», — верещала она, размахивая своими худенькими ручонками перед носом начальника.
— А зачем при пожаре горшок и шарф, ты не подумала? — резонно замечал начальник. — Кашпо на стену вешают, тебе с кошмой надо работать …