- Тонька, Тонька вернулась!
Моя подружка ураганом влетела в квартиру, оттеснив меня в сторону, и словно коршун, ринулась проверять квартиру. Я недоуменно проводила ее взглядом, а потом закрыв дверь, направилась к ней. Тонька, проверив все комнаты и кухню с ванной, остановилась посреди гостиной, и уперев руки в боки, завопила:
- Ты совсем обалдела, подруга? Я неделю до тебя дозвониться не могу, а ты тут чем занимаешься? Ты знаешь, что я уже себе напридумывала? Думала, что тебя уже убили пару раз, на машине переехали и еще кучу всего. Да я там весь конкурс себе сорвала из-за тебя, свинья ты худосочная. Ты почему трубки не берешь, золото бракованное?
Я смотрела на этот взрыв на макаронной фабрике и только сейчас вспомнила, что телефон, по всей видимости, разрядился, а домашний - сама выключила, пока с ума сходила. И еще стало страшно. Просто жутко было смотреть на эту высокую, синеглазую, красивую брюнетку в ярко-красном пальто и таких же сапогах, которая в слезах и ярости смотрела на меня. Моя Антонина. Любимая подруга и названная сестра. Мы родились в одном роддоме с разницей в пару месяцев, до сих пор живем в одном доме, но в разных подъездах. Отличаемся друг от друга как апельсин от арбуза, но являемся самыми близкими подругами на свете. Тонькины родители помогали мне, когда от меня отказалась мама, и к нашему горю, в прошлом году оба погибли в автокатострофе, что еще сильнее нас сблизило. Она парикмахер-стилист. Яркая, безбашенная, веселая птичка, которая не ходит, а порхает по земле. Если смеется, то во все горло, если плачет, то захлебываясь слезами. Носит вещи, в которых только на бразильских карнавалах выступать можно. Я же - ее полная противоположность: спокойная, выдержанная или скорее хладнокровная. Если плачу, то молча и в подушку, если смеюсь, то в кулак. Терпеть не могу привлекать чужое внимание, поэтому даже одеваюсь в строгие костюмы, но с небольшой толикой сексуальности в наряде. Я же все-таки женщина. Единственное, что нас объединяло в одежде - это безудержная страсть к нижнему белью, тут мы с Тоней были единодушны.
И если внешне и характером мы отличались, то с личной жизнью у нас были одинаковые проблемы. Антонина тоже до сих пор не встретила мужчину, которого можно было бы назвать своим, при этом желать с чистым сердцем. В ее жизни произошел один пикантый случай, оставивший неприятные воспоминания. Тоньке исполнилось двадцать лет, когда на очередной вечеринке она познакомилась с симпатичным парнем и притащила его к себе домой с твердым намерением избавиться от опостылевшей невинности. Перед этим серьезным шагом они немного выпили, после чего подруга ничего не помнила. На утро парень поблагодарил за великолепно проведенную ночь и быстренько покинул ее, не проявляя желания продолжить отношения. Оставленная таким образом Антонина страдала целый год, а еще через год на медосмотре у гинеколога выяснила, что до сих пор является девственницей. Думаю, что уши и щеки того парня горели не один день, уж слишком нелестно его вспоминали. Ее больше всего удручал тот факт, что она целых два года подсмеивалась надо мной, хвастаясь тем, что я в отличие от нее так и помру старой девой. А теперь та же участь грозила и ей, и все же повторить прошлый опыт и опуститься до случайных связей она больше не хотела. Ну никак у нас не получалось наладить свою личную и интимную жизнь. Я не чувствовала того желания, которое толкает женщину в объятия мужчины, а у Тони была своя причина. Она видела ауры людей, которые отчетливо показывали все эмоции человека, выдавая правду или ложь. И после первых же встреч с поклонниками, расставалась с ними не раздумывая. Невозможно строить отношения с человеком, который с первых минут знакомства говорит неправду. Без доверия нет уважения. А без уважения любовь завянет. Так и мыкались мы, две двадцативосьмилетние старые девы. Караул! Мои размышления прервала Тоня.
Она резко подошла ко мне, и взяв руками мое лицо, подняла вверх, чтобы заглянуть в глаза. Отпрянув от нее, сделала пару шагов назад для ее же безопасности. У меня в носу так и стоял аромат ее запястий с синими прожилками сосудов и таким веселым упругим пульсом.
- Золотко мое, что случилось? От тебя остались кожа да кости. И глаза желтые как у кошки, ты что линзы надела? Если ты еще пару секунд помолчишь, я тебя или убью, или покусаю.
Услышав ее слова, горько улыбнулась, забыв о своих новых, довольно сильно выпирающих сейчас изо рта особенностях. А вот Тоня их заметила и оценила.