— Лейла, — повторяли они ее сценическое имя, сжимая в кулаках деньги.
Во сне ее губы изгибала «я-знаю-что-вы-хотите-меня» усмешка, пока Винс Нейл и его парни пели о сладкой улыбке и еще одном кусочке пирога. Внутри джентльменского клуба, за тройным ограждением, Фейт клала руки на пол за голову и исполняла идеальный переворот, вставая на широко расставленные ноги. Она отбрасывала блузку в сторону и, покачивая бедрами, наклонялась вперед. Скользила маленькой юбкой из шотландки вниз по бедрам и переступала через нее, одетая только в стринги, подходящие по цвету к бюстгальтеру. Тяжелые басы и ударные сотрясали сцену и туфли на акриловой платформе, пока Фейт становилась объектом мужских фантазий, заставляя зрителей получше копаться в бумажниках и вытаскивать оттуда наличку.
Сон всегда заканчивался одинаково. Запас денег Фейт всегда исчезал, как мираж, и она всегда просыпалась, задыхаясь. Страх бился у нее в груди, заставляя хватать ртом воздух. И как всегда, она снова чувствовала себя беспомощной маленькой девочкой. Одинокой и испуганной.
Женщинам, которые заявляли, что лучше бы стали голодать, чем танцевать стриптиз, вероятно, никогда не приходилось делать такого выбора. Им, вероятно, никогда не приходилось есть хот-доги пять дней подряд, потому что те были дешевыми. Им, вероятно, никогда не приходилось мечтать о столах с Биг Маками и жареной картошкой, и стеклянными формочками, полными крем-брюле.
Фейт подставила лицо ветру и глубоко вдохнула. Она должна вернуться внутрь. Это грубо — пренебрегать друзьями Вирджила на его поминках, но большинству из них она все равно не нравится. Что касается его семьи, ну, они все могут катиться к черту. Все до одного. Даже в этот день они не перестали вести себя с обычной злобностью.
Вирджил умер. Фейт все еще не могла поверить в это. Всего неделю назад он рассказывал ей истории обо всех изумительных вещах, которые сделал за свою долгую жизнь, а сейчас…
Сейчас он умер и оставил ее ужасно одинокой. Она чувствовала себя больной и измученной, похоронив мужа и лучшего друга из всех, что когда-либо имела. Она знала, что некоторым людям Вирджил не нравился. За восемьдесят один год он нажил немало врагов. Но он хорошо относился к ней, особенно в то время, когда она не всегда хорошо относилась к самой себе.
Даже после смерти он все еще был добр к ней. Вирджил щедро одарил различные благотворительные организации, а многомиллионные поместья отошли его единственному ребенку, Лэндону, его троим детям и восьмерым внукам. Но Даффи оставил Фейт пентхауз в Сиэтле, пятьдесят миллионов долларов в банке и хоккейную команду. Уголки губ Фейт приподнялись в улыбке, когда она подумала о том, как сильно это разозлило семью ее мужа. И была уверена: они все считали, что она строила козни, чтобы наложить руки на эту кучу денег. Что она выторговала себе хоккейную команду за извращенные сексуальные услуги, но правда была в том, что Вирджил знал: команда ее не волновала. Фейт не любила спорт и была потрясена так же, как и все остальные, что Вирджил оставил ей «Чинуков». Она подозревала, что муж сделал это потому, что Лэндон никогда не скрывал: он надеется унаследовать команду. Фейт знала: в тот же момент, как он станет владельцем «Чинуков», для нее вход в вип-ложу будет закрыт. Что на самом деле не создавало ей каких-то сложностей. Хоккей ее не интересовал. Конечно, она ходила на некоторые игры с мужем, но на самом деле не уделяла особого внимания происходившему на льду. Она проводила время, отвлекаясь от ворчания Даффи тем, что глядела в бинокль на отвратительные одеяния и пьяных идиотов, сидевших внизу. А в удачный вечер в «Кей Арене» она могла заметить еще и пьяного идиота в отвратительном одеянии.
В отличие от Фейт, Лэндон проявлял больший интерес к играм и считал дни до того момента, как сможет наложить лапы на команду. Обладание профессиональной спортивной командой было признаком чрезвычайного богатства. Пропуском в эксклюзивный клуб, в который Лэндон так хотел попасть. Пропуском, в котором отец ему отказал.
Хоть Лэндон и был единственным сыном Вирджила, они презирали друг друга. Лэндон никогда не пытался скрыть свое неодобрительно отношение к жизни Вирджила или ненависть к Фейт — пятой жене отца.
Она поднялась по длинной застланной ковром лестнице и направилась к смежным спальням, которые делила с Вирджилом. Несколько мужчин из компании по перевозке вещей упаковывали ее одежду в коробки, пока один из адвокатов Лэндона маячил позади, следя за тем, чтобы Фейт не взяла ничего, что ей не принадлежало. Она, не обращая ни на кого внимания, провела ладонью по спинке потертого кожаного кресла Вирджила. Сиденье было продавлено за многие годы, что кресло служило своему хозяину. Очки для чтения лежали на столе на книге, которую Вирджил читал перед смертью. Диккенс, потому что мистер Даффи испытывал слабость к Дэвиду Копперфильду.