На кухне горел свет только над барной стойкой. Глория сидела на белом диванчике подтянув к себе колени и потягивая вино из бокала. Она смотрела в огромное окно на огни ночного города и улыбалась.
Рядом с ней, тоже с бокалом в руке опустился Эндрю.
Ты собрал вещи? Ласково спросила она, чувствуя лёгкое опьянение.
Мам, Эндрю поставил стакан на стеклянный столик перед ними. Скажу честно, я не имею желания ехать в Сан-Марино. Я предпочту встретить этот новый год тут.
Тон его голоса дал матери явно понять свой выбор он уже сделал. Но не попытаться она не могла:
Один? Он заметил, что её не сильно задело то, что сын обрекает её одну выслушивать бабушкины речи. Она не за себя переживает, а, как и всегда, прежде всего за сына.
Именно мам. Ты же знаешь, я люблю тишину и не склонен устраивать балаган в квартире. Его голос был серьёзен, но Глория так же слышала в нём и теплоту с какой он всегда разговаривал с ней.
Знаю мой родной. Тебе точно не будет скучно? Ещё пара глотков, и она захочет спать. «Нельзя пить. Нужно продержаться до конца диалога». Подумала Глория уже и так согласная со всем, что ни спросит сын.
Нет. Главное. Чтобы тебя это не расстраивало.
Расстраивало? Когда рядом нет твоего отца, меня ничто не способно расстроить. Глория не смогла удержаться и влила в себя оставшиеся полбокала вина невольно поёжившись от холода, проникшего в горло вместе с вином.
Нельзя так говорить. Несмотря на то, что вы разводитесь, он до сих-пор мой отец. И выполняет по мере возможности все свои отцовские обязанности. А вот теперь его слова стали холодными. Прямо как выпитое Глорией вино.
Так это из-за него да? Приставы не позволят вам увидеться, помнишь? Вопрос был больше риторический. Глория секунду назад ещё смотревшая на сына отвернулась, предпочитая виду его серых глаз вид разноцветных огней за пределами квартиры. Огней, которые уже предательски подрагивали.
Это не из-за него мам. Я поздравлю его по видеосвязи, как и в прошлом году. Мне хочется остаться одному, чтобы отдохнуть и подумать. Буду честен ваших ссор для меня было уже достаточно. Это ты способна понять мам?
«Господи, он говорит, как его отец. Как этот чёртов мудак».
Хорошо. Оставайся если считаешь нужным.
Если вдруг передумаешь, позвони мне, я закажу тебе билет к нам с бабушкой в Сан-Марино.
Спасибо за понимание мам. Сказав эти слова, он наклонился вперёд и поцеловал её в лоб.
Вот, ради таких моментов она готова простить ему всё, даже предательство коим она считала его поступок. Вслух такого она не скажет, но для неё это предательство. Однако, может он и впрямь не собирается встречаться с отцом? Это всегда можно проверить.
Уже поздно. Ласково сказал он, забирая из её руки пустой бокал. Ты ляжешь здесь или в комнате? Принести одеяло?
Нет. Я у себя лягу. Иди сам укладывайся. Проводишь меня завтра в аэропорт?
Конечно. Эндрю поднялся, оставил на барной стойке бокал матери, опустошил свой и поставив его рядом, направился к лестнице. Проходя мимо неё, он внимательно смотрел на то, как она сидит.
Спокойной ночи. Сказал он уходя.
Спокойной родной мой. Отозвалась мать и снова посмотрела в окно на ночной город.
Поднимайся к себе, пожалуйста, аккуратней. Донеслось с лестницы.
Глория медленно вдохнула и выдохнула, ощущая всю полноту прилившего опьянения.
«Нужно идти спать. Завтра предстоит долгий путь».
Глава 7
Всего пять попуток (одна из которых была крайне удачно поймана) и Никита была уже совсем рядом со своей целью. Оставалось только, не прибегая к помощи таксистов найти нужный адрес. Что ж, онлайн карты всегда неплохо с этим справлялись.
Вбив в поисковую строку нужный адрес, Никита выкрутила на полную громкость музыки в наушниках и, спрятав обе руки в карманы, начала путь по проложенному навигатором маршруту.
Хоть музыка и играла громче некуда, она её практически не слышала. Сосредоточившись на собственных мыслях, она вспоминала фотографии того района, в котором находилась та-самая квартира.
В этом районе стояли очень респектабельные и красивые многоэтажные дома один вид которых говорил о том, что каждому, кто захочет в них поселиться нужно продать как-минимум почку. Там наверняка глаза разбегаться начнут. Никита подумала о том, что неплохо было бы заглянуть в магазин и купить мятную жвачку.
Она её успокаивала. В идеале, конечно, стоило перекусить в каком-нибудь кафе. Всё же, третьи сутки в дороге, а в желудки только фаст-фуд разогретый в микроволновках придорожных кафешек. Он там вкусный и сытный, но его отчего-то всегда мало.
«Вечно зажимая деньги счастливой не будешь». Промелькнуло в её голове, и она окинула взглядом широкую улицу. На другой её стороне пестрея вывеской заманивал в своё нутро какой-то ресторанчик. Выглядел он дёшево и привлекательно, но Никита колебалась.
Однако, стоило ей только остановиться, чтобы найти глазами пешеходный переход, как с неба обрушилась самая настоящая стена дождя.
Вот дерьмо. Ругнулась она тихо и сквозь зубы, и из-за шума дождя даже не услышала собственных слов.
Переход был в нескольких метрах от неё, но пока бы она до него добежала, вымокла бы окончательно. Именно это и подтолкнуло ей перебежать дорогу в неположенном месте.
Пулей пробежав перед белым «Убером» который чуть её не сбил, она заставила здраво выругаться его водителя. Но она об этом не знала.
Забежав в ресторанчик с названием «Зелёный заяц» Никита выбрала столик в глубине зала и сняв с себя мокрую куртку повешенную затем на спинку стула, принялась выискивать в меню что-нибудь, что звучало более или менее аппетитно.
«Дождь в середине декабря это конечно странно, Завела она внутренний диалог с самой собой. но канапешечки красного цвета с названием ««Ушастое Туше куда страннее».
***
Ёбнутая блядь! Понаражают дебилов!
Водитель затормозил так резко, что, если бы реакция Эндрю была чуть хуже и не выстави он вперёд правую руку, его лицо повстречалось бы с надушенной обивкой спинки переднего сидения.
Едва машина набрала прежнюю скорость, молодой человек поправил свою рубаху и доставая из кармана наушники произнёс:
Пожалуйста, не выражайтесь больше. Если удержитесь до конца пути, я готов даже доплатить вам за эту функцию.
Его голос был властным, но спокойным и располагающим. Водитель не смог понять сколько ему лет и сработавший инстинкт самосохранения позволил ему только громко хмыкнуть недовольно, после чего он ехал молча.
Эндрю бросил взгляд на элегантные серебристые часы у себя на запястье, и мимолётная улыбка мелькнула на его губах. Мама только что поднялась в воздух. Всё. Он свободен практически на месяц и волен делать всё, что позволит ему совесть. А это означает он может сделать многое.
«Мама говорила, что в нашем баре есть парочка бутылок очень хорошего сицилийского белого. Пожалуй, можно отметить очередную победу одной бутылочкой. Она не будет против».
Посмотрев немного в окно и прокрутив в голове короткий сюжет, в котором девушку всё же сбило его такси, Эндрю решил, что красного вина он сегодня выпьет с гораздо большим удовольствием.
Он смотрел на дорогу сквозь забрызганное дождём стекло и философствовал на тему неотвратимости судьбы.
«А ведь всего через каких-то полчаса похолодает и появится жуткий гололёд. В теории, она могла побежать, поскользнуться, попасть под машину, которая в свою очередь не смогла бы затормозить. Но она решила перейти дорогу раньше.
Это случилось вовремя. И она жива. Скорее всего, даже и не думает о том, что могла умереть сегодня. Столь пренебрежительное отношение к жизни, право, оскорбительно. Насколько же нужно не уважать себя и не любить, чтобы решиться на такой необдуманный шаг? Такие люди вызывают у меня отвращение. Они до последнего не будут ценить имеющееся.