В общих чертах, да. Дело в том, что Степлмайер вряд ли станет говорить со мной. По ряду причин. Поэтому и прошу помощи. Взамен я помогу вам решить некоторые ваши финансовые проблемы.
Я молча осмысливала услышанное. Кем бы ни был этот человек, он вряд ли станет делиться сокровенным. Для этого нужен иной уровень доверия, который едва ли возникнет от одной встречи на званом вечере.
С другой стороны, Эрих был заинтересован в картине до такой степени, что предлагал за неё деньги. А, значит, общение с натурщицей, позировавшей для этого портрета, подарок судьбы. А дальше в традициях лучших шпионских фильмов: закрутить с ним роман, чтобы вытянуть из него правду. Один из излюбленных приёмов разведки подкинуть девицу, которая будет сливать информацию о любовнике. Кажется, «медовая ловушка» называется. Другими словами, Дан предлагал лечь под незнакомого мужчину за весьма крупный гонорар.
На душе сделалось мерзко, словно меня прилюдно вываляли в грязи. Я искренне надеялась, что самообладание не изменило, и истинные чувства не отразились на лице.
Не думаю, что Степлмайер всё преподнесёт на блюдечке с золотой каёмочкой, ровно отчеканила я. Тем более если знает, что я работаю у вас.
Вам ничего специально делать не надо. Ваша задача втереться в доверие Эриха. Просто будьте собой, он оценит.
Должно быть, очень важная информация, если вы готовы выложить за неё такую крупную сумму, я усмехнулась и щёлкнула кремнием зажигалки. Горький дым защекотал горло.
Более чем. Сделаете это для меня, и обещаю, вы не останетесь внакладе.
«Сделаете это для меня, и обещаю, вы не останетесь внакладе». Фраза звучала эхом в голове. Меня раздирали противоречивые чувства.
Старые обязательства перед банками висели надо мной как дамоклов меч, и я мечтала о дне, когда расплачу́сь и навсегда забуду об их существовании.
Но большие деньги никогда не даются просто так.
Как красиво вы завуалировали непристойное предложение! я прикусила нижнюю губу, едва сдерживаясь, чтобы не нагрубить. Я прекрасно понимаю, что вы желаете найти убийцу и ни перед чем не остановитесь. Но, боюсь, что ничем не могу быть вам полезна.
Я ждала, что Ларанский начнёт меня переубеждать и приводить доводы выгодности предложения. Возможно скажет, что мне не о чем переживать. Что никто не просит прыгать в постель к Степлмайеру. Что всё ограничится лишь беседами на светских раутах. Что для меня это прекрасная возможность оказаться в том обществе, куда многие мечтают попасть.
Я облокотилась на подоконник и посмотрела вверх, на багровое небо. Дождь превратился в изморось, наполнив воздух водяною пылью. Я устала от разговора, который, казалось, зашёл в тупи́к и стал бесполезным. Не хотела пикировок и оправданий. Но хотя бы чувствовала, что внутренне готова к ним, и это придавало немного уверенности.
Внизу с неприятным визгом затормозила машина, и послышалась отборная брань.
Однако когда Дан, наконец, заговорил, то совсем иначе, чем я ожидала.
Аукцион состоится в четверг в семь часов вечера. Главная Береговая, дом тринадцать. Думаю, вам хватит времени, чтобы выбрать платье.
Я не приду.
Ларанский поднялся. На лице блуждала вежливая полуулыбка, но взгляд оставался холодным. В нём было что-то предостерегающее, отметающее любое моё возражение и внушающее подспудный страх. Возникло ощущение, будто я подобна мухе, угодившей в клейкую ловушку жужжит, дёргает лапками, но никак не может высвободиться.
Благодарю за прекрасный чай, Рика. Хорошего вам вечера.
Глава 5. Подслушанный разговор
Иногда ловлю себя на мысли, что меня, как магнитом тянет к людям и событиям, от которых каждый здравомыслящий человек держался бы подальше. Любой, но не я. Иной раз кажется, что всему виной моё любопытство. Порой патологическая тяга ко всему сомнительному, что может пощекотать нервы. Как у мотылька, который летит на пламя свечи, не осознавая, что огонь это не прекрасный восхитительный цветок, а самая настоящая погибель.
Кроме оскорбительного подтекста, предложение Ларанского казалось безумием чистой воды. Почему я? Только потому, что Степлмайер увидел сходство портрета со своей женой? В этом случае его ждёт жестокое разочарование. У меня не было ни воспитания, ни манер прирождённой леди, которые так ценятся в светском обществе. Я не ела руками и имела понимание правил приличий, но всё же этого было мало, чтобы поразить человека, привыкшего к респектабельной жизни.
«С другой стороны, я ничего не теряю», подумала я, разглядывая скользящие за окном унылые остроконечные крыши домов.
Мысль показалась неубедительной.
А что, если Эрих Степлмайер действительно причастен к убийству? Тогда вопрос: почему накануне смерти Эдмунд решил восстановить дружеское общение с Эрихом? Дан говорил, что его брат продал своему партнёру за мизерную сумму шахты, из-за которых судились друг с другом около пяти лет. Возможно, они стали приносить убытки Эдмунду, и он решил по-быстрому от них избавиться. Тогда возникает другой, более грубый вопрос: Степлмайер идиот, чтобы приобретать заведомо убыточное производство, даже не удосужившись проверить его финансовое положение? Вряд ли. Во всяком случае, в интернете об Эрихе Степлмайере писали, как об удачливом дельце. А удачливый, значит, осведомленный и продуманный. Не стал бы Эрих покупать то, что находится на грани развала.
Такси повернуло на Главную Береговую улицу и остановилось перед высоким, как свеча, домом. Я расплатилась с таксистом, выбралась из автомобиля и окинула взглядом особняк Эдмунда. Он мало чем отличался от соседних домов: известняк потемнел от времени, треугольный портик поддерживали мускулистые бородатые атланты в набедренных повязках, а из арочных окон на улицу лился желтоватый свет и лёгкая музыка. Самый обычный респектабельный дом для такого района, как центр Города Грёз.
Возле тёмных лакированных дверей меня встретил охранник, лысый и в тщательно выглаженном чёрном костюме. Солнцезащитные очки скрывали глаза, а неприятно толстые губы были с недовольством поджаты, отчего складывалось впечатление, что его мучит желудочная колика.
Добрый вечер, негромко поздоровалась я и протянула серебристый прямоугольник с выбитой бархатом надписью. Я по приглашению.
Он бросил равнодушный взгляд и тотчас выпрямился.
Паспорт.
Я удивилась. Когда накануне приезжал Ларанский, он не сообщил, что нужен паспорт. Лишь оставил на столе приглашение и пухлый конверт, заглянув в который на мгновение растерялась такие деньги я могла собрать лишь за два года усердной работы.
О паспорте меня не предупреждали, сказала я, чувствуя себя сбитой с толку. Так что его нет.
На нет и суда нет. До свидания, ухмыльнулся охранник, всем видом показывая, что разговор окончен.
Сделалось неприятно.
Тогда передайте господину Ларанскому, что приходила Рика Романовская. Но её не пустили. Из-за паспорта.
Охранник в ответ пренебрежительно хмыкнул. Конечно, он вряд ли передаст Дану, что я приходила. Впрочем, так даже лучше. Это избавляло меня от навязанной роли и необходимости быть в обществе, где я не хотела находиться.
Я развернулась, чтобы уйти, как вдруг услышала:
Рика!
Ларанский обошёл охранника и подошёл ко мне. Тёмный костюм, лёгкая обаятельная улыбка. Внезапно я осознала, что не могу отвести глаз от Дана. Красивый, даже очень. Но это не смазливая красота, а строгая мужественная, глядя на которую невольно проникаешься симпатией и доверием. «Пожалуй, не зря говорят, что хорошо подобранный костюм меняет человека», подумала я.