Ее слова не вызвали в нем совершенно никакой реакции. Он просто продолжал смотреть на нее этим смущающим ее бесстрастным взглядом.
— Неужели? Мне трудно этому поверить, — негромко сказал он, потом заметил выражение ее лица. — О, поймите меня правильно. Я вижу, почему вы питаете ко мне такое сильное отвращение и одновременно ощущаете необходимость изгнать меня из своей памяти. Но мне представляется, что в вашей жизни есть пятно гораздо более крупного размера, причем это пятно теперь уже невозможно стереть. По его обвинительному тону она прекрасно поняла, о чем речь, но все равно испытывала мазохистскую потребность услышать, как он выскажет это.
— О чем вы говорите?
— Я говорю о Марке! — Он буквально кипел. — О Марке, которому вы преспокойно наставили рога накануне вашей свадьбы! Наверное, само по себе это можно понять в человеке, имеющем либидо выше среднего — что, должно быть, ваш случай, если вы получаете удовлетворение так легко и таким эксцентричным способом. Но после того, как вы позволили мне делать с вами все, что я делал, вам не хватило порядочности исправить вами совершенное! Честно поступить с Марком…
— И как же я должна была бы честно поступить с Марком, Доминик? — спросила Роми. Голос ее выражал такой же диапазон чувств, как голос робота.
— Да очень просто, черт побери! Вы должны были сразу же отменить свадьбу! — резко ответил он. — Сказать Марку, что не сможете выполнить своего обещания! Но нет, где там! Для Роми Солзбери брак с таким богатым человеком, как Марк, был выходом из положения — а вам ведь очень нужен был выход, не так ли, дорогая? Настолько, что вы были готовы вступить в этот брак даже с подобным бременем на совести!
— Так вы считаете, что я использовала брак с Марком как выход из трудного положения?
— А вы как думаете? — последовал насмешливый ответ. — Все знали о беспокойной обстановке, в которой вы росли. Ограниченная, неразборчивая в связях мать…
Роми зажала уши ладонями, но это не помогло, и она все равно слышала его звучный голос, продолжавший порицать ее:
— Растущие долги, угроза выселения…
— Ч-черт побери, к-как вы все это узнали? — дрожащим голосом спросила Роми.
Его рот презрительно скривился.
— Факты установить легко, если правильно подойти к делу.
— Но зачем?.. Что вам это могло дать? Зачем нужно было копаться в моем прошлом?
— Зачем? — Он бросил на нее недоверчивый взгляд. — Затем, что вся ситуация не лезла ни в какие ворота, и я хотел в ней разобраться. Я хотел понять, почему вы, молодая и красивая девушка, стремились связать себя заведомо ненадежными узами брака, ведь фундамент ваших отношений с Марком был построен на зыбучем песке. Вот зачем, Роми!
— Понятно.
— Неужели? — саркастически спросил он. — Скажите, вы всегда такая рассудительная? Или случается, что глубокой ночью бремя вины гнетет вас чрезмерно? И вы меряете шагами комнату, обвиняя себя в смерти Марка…
— Вы закончили? — спросила она.
— Нет. Да нет же! — Он тихо, зло засмеялся, и от этого смеха Роми вздрогнула. — Я еще даже и не начинал, дорогая.
От того, с какой чувственной лаской он произнес слово «дорогая», у Роми по телу поползли мурашки: она ощутила сексуальное возбуждение, а ведь считала, что уже давным-давно не способна ни к чему такому. Она не знала, радоваться ей или нет, потому что ее чувственность, похоже, начиналась и кончалась с этим мужчиной, и ей надо было разобраться, почему так происходит. Здесь крылась одна из причин ее появления в Сент-Фиакэрз-Хилл, хотя она ни за что не осмелилась бы сказать об этом Доминику. А что, если прямо сейчас встать и уйти, как советует ей рассудок, послав подальше Доминика с этой его дурацкой работой? Хотя тогда вопрос о том, что произошло между ними пять лет назад, останется по-прежнему открытым. Неужели она позволит ему запугать себя? Или все же покажет, что уже выросла из пеленок и что красивые и властные мужчины больше не могут ею манипулировать? Она придала своему лицу выражение невозмутимого спокойствия.
— Не лучше ли нам заняться обсуждением намеченного приема — вместо нашего бурного прошлого?
Роми получила настоящее удовольствие при виде того, как недоверчиво сузились у него глаза.
— Вы хотите сказать, что все еще готовы взяться за эту работу?
Она обратила на него пристальный взгляд.
— Да, все еще готова. Разумеется, при условии, что ваш прием не фикция.