Шейн вышла из-за деревьев, и Вэнс, резко подняв голову, посмотрел на нее с досадой и подозрением. Не придав этому значения, Шейн приблизилась.
— Здравствуйте. — Она дружески улыбнулась, и на щеках ее обозначились ямочки. — Я живу по ту сторону тропинки.
Его брови приподнялись. Он узнал ее. «Какого черта ей нужно?» — подумал он, опуская молоток на перила.
Шейн снова улыбнулась и окинула дом долгим, внимательным взглядом.
— Ну и работы вам привалило, — весело заметила она, засовывая руки в задние карманы джинсов. — Огромный дом. Говорят, когда-то он был красивый. Мне кажется, вдоль всего второго этажа проходил балкон. — Она посмотрела вверх. — Жаль, что внутри почти все выгорело, да и не следил за ним никто. — Ее большие темные глаза с интересом посмотрели на Вэнса. — А вы плотник?
— Да, — не сразу ответил тот, пожимая плечами. Это было близко к правде.
— Какая удача, — сказала Шейн, подумав, что его смущает статус безработного и оттого он такой нерешительный. — После Вашингтона вам, наверное, непривычно в горах. — Его подвижные брови снова взлетели вверх, и она усмехнулась. — Простите. Но в маленьких городах слухи быстро распространяются, особенно если приезжает новый человек. И если даже вы проживете тут двадцать лет, все равно останетесь приезжим, а это место все равно будет называться усадьбой старого Фарли.
— Не важно, как оно называется, — холодно проговорил Вэнс.
Легкая тень омрачила лицо Шейн при этих словах. У него был такой замкнутый вид, что она поняла — он, конечно, отвергнет ее дружеское участие.
— У меня в доме тоже ремонт, — начала она. — Моя бабушка любила беспорядок. Вам не пригодилась бы пара стульев? Если не удастся сбыть их с рук, придется просто свалить их на чердаке.
Вэнс в упор глядел на нее, не меняя выражения лица.
— У меня есть все необходимое.
Поскольку другого ответа Шейн не ожидала, она не приняла его близко к сердцу.
— Если вы не передумаете, то пылиться им на чердаке. У вас отличный участок, — похвалила она, оглядывая пастбище вдалеке. Там виднелись постройки, которые также срочно нуждались в ремонте, иначе грозили не дожить до зимы. — Вы собираетесь завести скотину?
Вэнс нахмурился, глядя, как ее глаза обшаривают его собственность.
— А что?
Вопрос прозвучал слишком враждебно. Шейн сделала вид, что не заметила этого.
— Помню, как в детстве, еще до пожара, я лежала ночью в постели с открытыми окнами. Коровы Фарли мычали так близко, что казалось, будто они забрели к бабушке в огород. Это было мило.
— Нет, я не планирую заводить скотину, — отрывисто бросил Вэнс и взял с перил молоток, как нельзя более ясно давая понять, что разговор окончен.
Озадаченная Шейн смотрела на него. Он не застенчивый, решила она, он грубый. Грубый, как солдатский сапог.
— Простите, что отвлекла вас от работы, — бесстрастно проговорила она. — Поскольку вы приезжий, я дам вам один совет. Вам следует обозначить границы своего участка, если вы не хотите, чтобы их нарушали.
И она, возмущенно развернувшись, пошла по тропинке обратно и вскоре скрылась за деревьями.
Глава 2
Стерва, думал Вэнс, легонько похлопывая молотком по ладони. Он знал, что обошелся с девицей грубо, но особого раскаяния не ощущал. Не для того он купил клочок земли у черта на куличках, чтобы развлекать местную публику. В обществе он не нуждался, особенно в обществе блондинок-чирлидеров с коровьими глазами и ямочками на щеках.
«Какого черта она приходила? — удивлялся он, вытаскивая гвоздь из кармана. — Поболтать? На экскурсию по дому?» Он невесело усмехнулся. Очень по-соседски. Вэнс несколькими точными ударами вогнал гвоздь в дерево. Ему не нужны соседи. Все свое время он хотел тратить только на себя. Уже с давних пор он не мог позволить себе подобной роскоши.
Вытащив из кармана еще один гвоздь, он спустился ниже, прицелился и быстро вогнал гвоздь на место. Его особенно не тревожило, что она приглянулась ему, когда он увидел ее в магазине. Женщины, хмуро думал он, обладают необъяснимой способностью оборачивать мужские слабости себе на пользу. Он не хотел, чтобы это повторилось. У него достаточно шрамов в душе, не дающих забыть, что обычно скрывается за такими большими наивными глазами.
«Теперь я, значит, плотник», — думал он. Иронически усмехнувшись, он взглянул на свои жесткие, покрытые мозолями ладони. Когда-то они были гладкими и мягкими, привыкшими подписывать контракты и выдавать чеки. А теперь он вернулся туда, откуда начинал, — к работе с деревом. Да, пока он не почувствует себя готовым сесть за стол, он будет плотником.