Гелертер, представил Бухгалтер. Верховный Жрец Последнего Храма. А это
Трубадур, Гелертер пронзал новичка прищуренными в улыбке глазами. Тот самый, о котором ты докладывал в последних отчетах. Надолго к нам, молодой человек? Или просто погостить?
«Да что ж они все величают меня молодым человеком?» подумал Трубадур, а вслух ответил:
Как пойдет. Бухгалтер намекнул, что при желании я имею возможность влиться в ваш коллектив.
А ты имеешь такое желание?
Мне нужно осмотреться, честно признался Трубадур.
Само собой! бодро согласился Гелертер. Нам важно, в каком статусе ты хочешь осматриваться. Можем считать тебя гостем, но, если бы ты попросил у меня совет Гелертер выжидательно замолчал.
Да, конечно, я бы хотел мудрый совет, поспешно сказал Трубадур, как только понял, что пауза возникла из-за его молчания.
Тогда я советую войти в Храм на правах того, кто желает стать в будущем нашим собратом, мгновенно откликнулся Верховный Жрец. Чуть больше обязанностей, но зато и прав, так сказать, в разы! Для новичка широкие возможности, дня нас экономия времени.
Полностью полагаюсь на опыт и добрую волю, со всем и сразу согласился Трубадур.
Замечательно! похвалил Гелертер. Раз такое дело, то позволь наречь тебя Неофитом.
Не знаю значение этого имени.
На одном из древних языков «нео» означало «новый», а «фито» означало «растение», «росток». Неофит «новый росток», пояснил Бухгалтер с молчаливого разрешения Гелертера. Никто не знает, что вырастет из посаженного семени, но все ожидают, что растение будет приносить пользу.
А если выйдет сорняк? спросил Трубадур-Неофит.
Сорняки пропалывают, брат мой, ответил Гелертер с доброй улыбкой. Добро пожаловать домой. А ты станешь его Наставником, добавил, обернувшись к Бухгалтеру.
Не сомневался, Бухгалтер-Наставник был готов к такому повороту.
Так Трубадур в третий раз сменил имя. В второй раз имя менял после смерти приемного отца. Был Сыном Трубадура, а стал Трубадуром, когда отец не смог выбраться из воронки могильщика. Но было у него еще одно имя, которое носил он от рождения до двенадцати лет. В его памяти тоже был «полог Гекаты», который надежно скрывал тайны его детства. В том числе, имя. Но он обязательно вспомнит. Для того он и явился в Последний Храм вслед за Бухгалтером. Вслед за Наставником.
Караван уже углубился в ущелье, троица направилась следом. Гелертер шел первым, следом Неофит, замыкал шествие Наставник. «Полог Гекаты» признал своего, пропустил, не чиня препон. Неофит ступил в прохладу расщелины с благоговением. И тут же присел в испуге, выхватил мачете и изготовился к бою.
Прямо на них, встав на задние лапы и широко расставив передние, грозно вытянувшись во весь свой трехметровый рост, оскалив клыки, с устрашающим рыком несся рыбовед. Мгновение и огромный зверь уже обхватил лапами Гелертера. В этих смертельных объятиях тело Верховного Жреца казалось совсем уж хрупким и беззащитным. Неофит рванулся на выручку, занося мачете для отчаянного, но наверняка нечувствительного для толстой шкуры удара. И рубанул бы, не вмешайся Наставник.
Все пугаются, сказал Наставник, жестко сжимая запястье новичка в ладони. Но мало кто настолько глуп, чтобы с ножиком бросаться на рыбоведа. Это Смешняга, добродушный малый. Он так здоровается. Развлечение у него такое встречать всех в ущелье.
Даже после слов Наставника жутко было тонуть в мягкой звериной шерсти, ощущать могучую силу его лап, чувствовать, как острые когти в любой момент могут разорвать прочную кожаную жилетку на спине. Но звериный оскал оказался улыбкой, боевая атака радушными обнимашками.
У вас один такой ручной рыбовед? спросил Неофит, когда обтер походной сумой мокрое от жаркого звериного дыхания лицо.
Не ручной, возразил Наставник и с теплом посмотрел на мохнатую гору впереди: Смешняга, закончив с приветственными объятиями, важно брел вразвалочку рядом с Верховным Жрецом, без стеснения опираясь на все четыре лапы. Он служит Храму. Не так, как люди, конечно. У рыбоведов свои символы веры, наши боги им не указ. Так что сутаны они не носят, кадуцеями владеть не обучены. Зато отлично помогают нам по хозяйству: считай, вся добыча рыбы, дичи, меда на них. Эли варят отменные. Уж века три как мы наладили с ними контакт.
Они разговаривают? осторожно спросил Неофит.
Речь? Нет, что ты! Наставник даже рукой махнул. Клыки, пасть, язык Смешняга любезно предоставил тебе возможность изучить вблизи строение его речевого аппарата. Произносить слова рыбоведы не умеют. Но звуки не обязательно должны сотрясать воздух, чтобы понимать друг друга.
Жесты? И рисунки? Неофит вспомнил, как общался с черем на тропе у Анкетной башни.
В какой-то мере, кивнул Наставник. Но есть и другие способы. Боги помогают нам устанавливать связь друг с другом без слов. Помнишь, Гелертер упомянул отчеты, в которых я докладывал о тебе. Не удивился? Почтальоны вернулись в Храм вместе с нами. А вот отчеты я передавал ежедневно.
На Кладбище за Радужной Стеной я насмотрелся на разные технические штуки, вспомнил Неофит поездку с Любой. В твоем (Наставник улыбнулся, разрешая дружеское обращение) в твоем кабинете лампа горела без дыма. Вполне допускаю, что можно и связь на расстоянии поддерживать.
Мы не пользуемся техническими средствами. Во всяком случае, в той мере, в которой зависели от техники древние люди. У Последнего Храма свой путь. Этот путь менее травматичен.
Для кого?
Для всего человечества. И для равнины. Для всего мира лучше, когда люди дружат с богами, чем с техникой.
Когда ты говоришь о богах, ты имеешь в виду конкретных существ? Во плоти?
Это уже кому как удобнее. Важно ли, как ты персонифицируешь силу, если ты умеешь ей пользоваться?
Персо Неофит споткнулся в середине слова, на равнине длинные слова были не в чести.
Олицетворять, очеловечивать, одушевлять, придавать абстракции тот вид, в котором тебе комфортно будет с ней взаимодействовать, пояснил Наставник.
И как заручиться поддержкой этих ваших богов?
Ты, прям, хочешь годы учения упаковать в один разговор, улыбнулся Наставник. Разве что общие положения. Чтобы пользоваться силой, нужно ее, во-первых, чувствовать, а во-вторых, знать ее имя. Любое могущество зачиналось именно так: вначале люди осознавали наличие некоей силы, способной на то или на это, созидать или разрушать, а потом коллективно давали ей имя. Со временем имена остались, а вот ощущение силы сошло на нет. Форма победила содержание. Но бывало и наоборот: содержание одерживало верх над формой.
Например?
Существовала некогда, до всех Эпох, такая религия: викка. Название это имело общий корень со словом «ведовство». Викканты считали себя ведьмами и ведьмаками. Были уверены, что владеют силой самой Природы, ведают ее тайные замыслы. На самом же деле были, по сути, невеждами. Силу-то некоторые из них ощущали, а вот имен не знали. Поклонялись абстрактной паре Богу и Богине. В конце концов, все религии древности так и заканчивались: запускали мельницу обрядов, которая со временем начинала крутить жернова вхолостую, перетирая пустоту. Нам пришлось восстанавливать разомкнутые сцепки, вспоминать имена, просить помощи все по крупице, день за днем, год за годом, век за веком. До сей поры ищем и находим новых друзей среди древних богов.
Рыбоведы тоже могут говорить с богами?
С нашими? О, нет! У рыбоведов свои боги. Их имена нам неведомы, а знали бы, все равно произнести бы не смогли. Рыбоведы иначе конкретизируют абстракции, невербально.
Не знаю многих слов, признался Неофит.
Для своего имени, мой друг, ты знаешь предостаточно, похвалил Наставник. Для того сюда и пришел, чтобы узнать больше. Начнем завтра. Сегодня отдыхаем. Покажу тебе комнату. Мы называем их кельями, но в сравнении с монашескими кельями древности наши уж слишком благоустроены. Постели мягкие, света вдосталь, в каждой есть душ, питаемый горячими источниками, и прохладная ниша для хранения продуктов. Приводи себя в порядок, а через час к тебе приду я с бочонком медового эля от наших рыбоведов.