Он представил, что в животе его женщины зреет чужое семя, и так стало больно, как будто ножом пырнули. И злость, алая злость наполнила грудь.
Мой или не мой? спросил Дорн, готовый поверить любимой на слово.
Пусть обманет.
Лучше сладость лжи, чем горечь правды.
Но Эйлис упрямо выпятила подбородок и уперла руки в бока, заявив:
Мой. Моя дочь, дарованная мне духами. Ты-то тут причем?
Как причем? У всякого ребенка есть отец.
Что такое отец?
Нет, эта женщина определенно над ним издевалась! Хотела свести его с ума! Сначала насильно принесла в жертву, а теперь еще и законного ребенка собралась лишить.
Вообще-то неприлично растить ребенка одной.
Неприлично ходить с муравьями в исподнем, а в Заколдованном лесу у детей есть только матери. Ни о каких отцах никто и слыхом не слыхивал. Что за дикость!
Отцы дикость? изумился Дорн.
Эйлис убежденно кивнула.
Вот бы схватить упрямицу в охапку, да на лошадь, да в Лесонвилль под венец! Можно даже против воли. Она его отцом насильно сделала, а он ее насильно сделает женой. Что б справедливо было.
Я тебя обесчестил, значит, должен на тебе жениться, ухватился принц за последний аргумент, но нахалка его отбила.
Это я тебя обесчестила и жениться на тебе не намерена.
Не жениться, а выходить замуж.
И взамуж тебя брать не намерена тоже.
Ох, какая несносная девица! Аж дрожь по телу от горящего взгляда ее зеленых глаз. Так и хочется поцеловать.
Ты должна поехать со мной, ведь у нас будет ребенок.
Вот привязался. Никуда я из Заколдованного леса не уеду. Это мой дом. Я темная фея.
Тогда, тогда, Дорн задыхался от возмущения. Тогда я останусь здесь с тобой.
Ну уж нет. Мужчинам не место в нашем королевстве.
Останусь!
Пришла его очередь быть упрямым. Бросая вызов, принц широко расставил ноги и скрестил руки на груди, словно говоря: «Ничего ты со мной не сделаешь».
Фыркнув, фея ответила не менее говорящим взглядом: «Ну, держись, ушастый. Ты у меня попляшешь!»
* * *
Ты вроде говорил, что не ел больше суток?
Полчаса Эйлис дулась и вдруг сделалась такой милой, заботливой, что это не могло не насторожить.
Н-нда, подозрительно прищурился Дорн.
Нежнейшая улыбка заиграла на губах феи, и вид стал такой искренний-искренний, невинный-невинный.
Вот набрала тебе ягод с соседнего куста, Эйлис протянула ему ладони, сложенные лодочкой, а в них соблазнительно блестели влажными боками фиолетовые ягодки, похожие на голубику.
Во рту и правда давно не было ни крошки, и желудок скрутило голодным спазмом.
Не ядовитые? нахмурился принц.
С улыбкой фея подцепила розовым язычком одну ягодку и отправила в рот. От этого зрелища, от вида розового языка, мелькнувшего между губами, возбуждение сладкой молнией прострелило пах. Дорн едва не застонал.
Ох, бестия!
А ягоды в ладонях этой бестии манили, казались такими вкусными, аппетитными, что в животе требовательно заурчало.
«Ну в самом деле не отравит же Эйлис отца своего ребенка!» подумал принц и набросился на еду. Он был очень, очень голоден. Просто зверски.
Наблюдая за тем, как эльф уплетает ягоды, фея продолжала загадочно улыбаться. Донельзя растроганный ее неожиданной заботой, Дорн улыбался ей в ответ с набитым ртом.
Вкусно? спросила Эйлис, когда он доел.
Очень, еще шире улыбнулся принц и тут в шоке увидел, как фея поднесла к губам ладонь и выплюнула в нее ягодку, которую до этого якобы проглотила.
Он все понял. Кровь резко отхлынула от лица.
Чего мне ждать? шепнул Дорн, в ужасе прислушиваясь к своим ощущениям.
С таинственным видом Эйлис пожала плечами.
* * *
Раздвинув ветки кустов, королева фей увидела занимательную картину. По круглой поляне, размахивая руками, как крыльями, кружил остроухий блондин и издавал странные звуки, чем-то похожие на: «Тиу-тиу, тиу-тиу». Рядом на пеньке, наблюдая за ним, сидела Эйлис и довольно хихикала в кулак.
Кто это? изумилась королева фей, опустившись на соседний пенек.
Я бабочка! Тут же грохнулся к ней на колени незнакомый блондин и ослепительно улыбнулся: «Тиу-тиу, тиу-тиу».
Вид у этой гигантской волосатой бабочки был придурковато-счастливый, голубые глаза стеклянные-престеклянные, а весила бабочка как целый слон, едва не раздавила несчастную королеву.
Сперва венценосная особа опешила, затем брезгливо скривила губы и согнала со своих колен человеко-насекомое.
Кыш, кыш!
Взмахнув мускулистыми руками, бабочка-переросток отправилась летать дальше, от камня к камню, от куста к кусту.
«Тиу-тиу, тиу-тиу».
Что ты с ним сделала? повернулась королева фей к смеющейся без удержу Эйлис. Дурман-ягоды?
Та кивнула, вытирая с глаз слезы.
И откуда эту бабочку к нам принесло?
Из обители светлых эльфов.
Хмыкнув, королева вопросительно вскинула бровь.
Он? она показала взглядом на ее набухший живот.
Он, с досадой поморщилась ее собеседница.
Надеюсь, ты помнишь, что Заколдованный лес не принимает мужчин. Он может остаться, но ненадолго, а потом должен уйти.
Эйлис вздохнула:
Знаю.
Тем временем, пока они разговаривали, брутальная бабочка с дебильной улыбкой в половину лица упорно карабкалась на дерево, собираясь расправить крылья и взмыть в небо. Заметив эльфа на хрупкой ветке, уже собирающегося прыгнуть с самоубийственной высоты, феи вскрикнули в ужасе и вскочили на ноги.
Тиу-тиу! радостно помахал им принц с верхушки вяза.
* * *
Бабочка? Серьезно? Дорн обиженно полоскал рот водой из ручья.
Ну, это была твоя фантазия. Не моя. Видимо, внутри тебя, Эйлис ткнула ему пальцем в грудь, живет трепетная нежная бабочка, которая и вырвалась наружу, когда представился случай.
Внутри меня живет воин, а не трепетная бабочка, надулся Дорн.
Но под действием ягод ты махал крылышками, а не воображаемым мечом, подразнила его Эйлис, значит, все-таки бабочка, а не воин.
Это твоих рук дело. Ты все подстроила. Не бабочка я.
Наблюдая за обиженным принцем, фея мысленно хихикала, но тут ей стало не до смеха: эльф стянул через голову тунику и уже взялся за штаны.
А что это ты удумал? Взгляд против воли скользнул по ладной крепкой фигуре, и к щекам неожиданно прилила кровь.
Надо же, смутилась.
Они словно поменялись ролями. Теперь Дорн стремился раздеться, а Эйлис, наоборот, хотела бы прикрыть его наготу, потому что
Потому что не надо ей было лишних искушений.
«Надеюсь, ты помнишь, что Заколдованный лес не принимает мужчин».
Одежду свою постирать хочу. Не могу же я разгуливать в таком виде.
Белая кожа, крепкие мышцы, не надутые уродливые бугры, а красивый сухой рельеф.
Колдовать в этом новом состоянии было сложно, ребенок рос и вытягивал из нее силы, но Эйлис все равно взмахнула рукой, прошептав заклинание. Пятна с туники принца исчезли, складки на ткани разгладились.
Не стоит благодарности, поджала она губы и подумала с раздражением: «А теперь давай одевайся скорее».
О, спасибо, Дорн скосил на фею хитрый взгляд и закинул чистую тунику на плечо, продолжая сверкать обнаженным торсом. Душно тут у вас.
Душно?
Время к осени близится, и дождь недавно прошел это душно?
А пожалуй, и правда душновато.
Наблюдая за тем, как эльф поигрывает выпуклыми мышцами груди, Эйлис потянулась к горлу и расстегнула несколько верхних пуговок платья: ох, и жарко вдруг стало.
Покажешь мне свое королевство?
Фая кивнула, завороженно любуясь аккуратными кубиками пресса и круглой ямкой пупка. Внезапно очень сильно захотелось принести принца в жертву.
* * *
Здесь вы живете?
Появление мужчины, тем более обнаженного до пояса, вызвало на центральной поляне настоящий фурор.
Пока, запрокинув голову, незваный гость Заколдованного леса таращился на дерево-исполин, феечки таращились на него с этого самого древа, шептались и переглядывались.
Это фикус?
Да, это был гигантский фикус, и он ничуть не уступал размерами священному дубу, под которым они зачали ребенка. Ствол дерева широченный! словно состоял из множества переплетенных канатов. В тени кроны раскачивались на ветках эдакие круглые шалаши, сферы из сухих прутьев. Домики фей.