Рыбный купчик, на которого он обратил внимание, отличался от десятка других, стоящих с ним в одном ряду. На затылок была откинута необычная для здешних мест шкиперская зюйдвестка. Сначала она бросалась в глаза, потом уж ее хозяин. Суровое, как морская скала, лицо его было непроницаемым и жестким. И спокойные, иронически окидывающие базар умные глаза. Среди всей этой наэлектризованной друг от друга толчеи он, пожалуй, единственный, кто сохранял трезвость и, как в театре, с галерки, наблюдал за развернувшимся здесь действом.
«Бывалый шкипер», заключил Махмуд бек, пробираясь к нему вдоль рыбного ряда.
Салам алейкум, господин шкипер, приветствовал Махмуд бек.
Шкипер перевел спокойно-изучающий взгляд на подошедшего и кивнул головой. Лицо оставалось совершенно невозмутимым. Не промелькнуло и тени торгашеской заинтересованности.
Любопытно, что балычок у вас дороже, чем у других.
Но лучшего, господин горный инженер, вам не сыскать на всем Апшероне.
Махмуд бек невольно покосился на свой замазученный китель. Шкипер нравился ему все больше и больше. «Разбирается, сукин сын», еще более восхищаясь им, подумал он. И потом, его балычок на самом деле выглядел гораздо аппетитней прочих.
А вот кутумы ваши, шкипер, дешевле всех.
Вы хотите кутумов?.. Самые отменные через трех от меня. Правда, они подороже.
Какой же вы торговец? Свой товар надо уметь подавать, иначе ни черта не выручишь, удивился Махмуд бек.
Я рыбак, господин горный инженер, с достоинством ответил шкипер. У меня свой расчет. Если вы у меня купите балык, тогда точно знаю, вы станете моим постоянным покупателем. Возьми у меня кутума я рискую потерять хорошего клиента. Эта партия кутумов из неудачных.
Махмуд бек в знак одобрения хмыкнул. Поинтересовался стоимостью всего балыка и протянул рыбаку три рубля.
Это очень много, господин горный инженер, глядя на протянутые купюры, заметил он.
Из них, пропуская мимо ушей реплику шкипера, говорил Махмуд бек, два рубля за весь ваш балык Кстати, ваше имя?
Ага Рагим.
На все остальные, Ага Рагим, по своему вкусу купите мне лучшего копченого кутума Когда кончите торговать, привезете ко мне. Я управляющий Балаханскими промыслами. Где живу, знает каждый.
И, не глядя на разинувших рот рыбных торговцев, которые в его присутствии, надрываясь, расхваливали свой товар, Махмуд бек ушел в толпу, пробиваясь к виноградным гроздьям и инжиру. По пути он встретил амбала, что нарвался на каналью, знающего толк в базаре. Бедняге попало ото всех. Хозяин хурджинов все еще норовил кулаком достать до окровавленных губ незадачливого носильщика. Махмуд бек сочувственно покачал головой. Несколько минут назад этот амбал был его союзником. Они между собой даже перемигивались. «Не бросать же союзника в беде. Надо возместить ему ущерб», решил Махмуд бек, нащупывая в кармане мелочь. Но протянуть руку помощи ему не удалось. У самого уха он почувствовал чье-то чесночное дыхание. Это был смотрящий за базаром городовой.
Господин управляющий тот самый опасный человек, подобострастно шептал он.
Махмуд бек недоуменно уставился на полицейского. По-телячьи выпучив глаза, околоточный указывал в сторону рыбного ряда. Махмуд бек глянул туда и перехватил проницательный взгляд шкипера Тот, не таясь, смотрел на них
Он каторжанин Из Сибири Тот самый, политический, дышал чесноком жандарм.
Я у него рыбу покупал, а не политику, оборвал он блюстителя порядка и пошел к выходу.
Махмуд бека толкнули. В кармане звякнула мелочь. Он ее так и не отдал пострадавшему носильщику.
«Ну и невезучий этот амбал. Надо же Впрочем, на базаре как на базаре»
Потом он забыл о нем. Его мыслями завладел занятный торговец рыбой, похожий на шкипера и оказавшийся каторжанином.
Свой товар к дому управляющего, как и было договорено, Ага Рагим подвез в пятом часу пополудни. Он вошел в открытую калитку ворот и огляделся. Просторный двор. Слева конюшня. Возле нее, поблескивая лаком, стоит двухместная, с откидным верхом коляска. Справа сарай с загоном для птиц где копошились куры и, сбившуюся в кучку, семейство гусей. Завидев чужака, гуси сердито загоготали и, по-змеиному вытянув шеи, зашипели. Впереди, в отдалении, за раскидистым хартутом, хозяйский, в два этажа дом. К нему, под шатром виноградника со свисающими еще зелеными кистями, вилась выложенная из известняка дорожка. Кругом ни души. Он подошел к нему почти вплотную, когда отворилась дверь и ему на встречу по ступенькам сбежал невысокий крепыш славянской наружности.
Здравствуйте. Вы шкипер? спросил он.
Можно и так, согласился рыбак.
По колориту, так оно и есть, окинув Ага Рагима, добродушно смеющимися серыми глазами, сказал крепыш.
Рыбак молчал.
Я, господин шкипер, три в одном: домосмотритель, педагог сына управляющего и студент русской словесности Николай Васильевич Якутин. Можно просто Николай, и протянул ему открытую ладонь.
Ага Рагим Можно без Ага. Просто Рагим, крепко пожимая руку Николая, назвал себя рыбак.
Рагим, хозяин немного занят. Просил провести вас в гостиную. Он сейчас подойдет. У него к вам деловой разговор. Если, конечно, сказал он, вы не спешите.
Не спешу.
Ага Рагиму нравилось, что его принимали в этом доме не как лакея и что этот русский парень разговаривал с ним уважительно, на «вы».
Устраивайтесь. Пожалуйста в любое кресло, войдя в гостиную, предложил домосмотритель. Сейчас распоряжусь, вам принесут чая.
Спасибо, Николай.
Я, если не возражаете, тоже вас оставлю. Мне нужно закончить урок с хозяйским мальчиком, извинился сероглазый крепыш и вышел из комнаты.
«Ты смотри Доверяют А ведь городовой наверняка нашептал обо мне», отметил он и, сказав вдогонку учителю: «Ничего» сел в кресло напротив окна, из которого просматривалась вся гостиная. Место оказалось неудачным. Слепило солнце. На излете дня оно особенно яркое. Он мог пересесть на другое место, но оттуда обзор был похуже и он мог не заметить появление хозяина дома. Ага Рагим подошел к окну и створкой ставни закрыл солнце. Из-за створки ему под ноги упала засунутая кем-то туда рамка с фотографией. «Нашли место куда класть. Хорошо стекло не разбилось», проворчал он и замер. На фотографии рядом с женщиной, державшей перед собой годовалого ребенка, стоял мужчина один в один похожий на его двоюродного брата Вахида, которого он в последний раз видел, когда тому было лет пятнадцать. В тот самый день, когда Ага Рагима угоняли в Сибирь. Он с матерью, женой его покойного дяди Сабира, и другими родичами пришел к Баиловской тюрьме провожать этап заключенных. Тогда Вахид ухитрился проскользнуть мимо охраны и сунуть ему в карман рублевку. Обозленные дерзостью подростка конвойные его немного побили
Теперь, как ему сказали, его нет в живых. Умер еще до возвращения Ага Рагима из каторги. Он умер, как и отец, от рака желудка. Из-за этой болезни он уехал в горный городок Шемаху, славящийся своими знахарями, здоровым воздухом и целебным буйволиным маслом. Оттуда была родом его жена. Однако обмануть болезнь не удалось. Правда, поначалу ему там стало получше. А потом У него, как рассказывала незадолго до своей кончины мать Вахида, остались девочка и крошка сын. Связи с ними у ней не было
Похож. Очень похож. Только вот усов у Вахида не было. Впрочем, за время, пока он отсутствовал, они могли и отрасти. Все равно это не он. К этому дому он никаким боком не мог иметь отношение
Хош гялмисиниз9, господин шкипер! быстрым шагом подходя к Ага Рагиму, улыбался ему утренний покупатель. Что вы стоите?! Присаживайтесь! У меня к вам деловой разговор.
Не выпуская из рук рамку с фотографией, рыбак садится напротив хозяина дома.