Жаль, конечно, что на полу плитка, но ничего, у этих ребят головы крепкие.
Снисходительно хмыкнув, я легко перебираю пальцами, ища нужную нить, а то так можно и навсегда прилечь, но раздавшийся голос сбивает с пути:
Роб, ты бы отошёл, пока слэчно думает вырубить тебя на час или навечно.
Презрительно хмыкнув, тот, кого назвали Робом, отходит в сторону и получает насмешливый взгляд уже от Яна.
Это ты, Роберт, зря. Никогда не обольщайся насчёт способностей женщины, особенно, если ничего про неё не знаешь.
Обернувшись, я вижу на лице Роба явный скептицизм и с трудом сдерживаюсь от демонстрации.
Что тут? К нам входит Марек, и в комнате становится совсем не продохнуть от концентрации тестостерона. Что-нибудь нашли?
Пусто, качает головой Ян, ни травинки не колыхнулось, ни в одном из выходов. Я послал туда наших то ли работали в паре с ведьмаком, то ли
Это кто-то из гостей, мрачно заканчивает Марек, и я бы возмутилась игнорированию, но он вовремя берёт меня за руку и тянет за собой к камерам. Оль, посмотри, может, ты что-нибудь увидишь?
Я вам что, гадалка по магическому шару? язвлю я, но всё равно склоняюсь над сидящим на стуле молодцом, пытаясь увидеть что-то, что не заметили Тени.
Глаза испортишь, сообщает Марек и невозмутимо отодвигает меня от мизерного экрана и сидящего в кресле мужика, к щеке которого я практически прижимаюсь своей щекой.
Под ехидный взгляд Яна, недоумённый взгляд остальной команды и раздражённый мой.
Я сама тебе глаза испорчу, если ты не скажешь, кто будет гулять с Ириам, пока я торчу здесь! Мои глаза упираются в нос с горбинкой и поднимаются выше, к серым глазам.
Мирослава Беднаржова, не поведя и ухом, сообщает он. Твоей подруге уже отправлено сообщение от твоего имени, а через пару часов ей в почтовый ящик бросят ключи от твоей квартиры. Я так понимаю, её Ириам знает, и с этим проблем не будет.
Знаешь, что! тыкаю я острым ногтем в белоснежную рубашку комиссара Теней.
Давай я узнаю потом, а сейчас посмотри запись. Пожалуйста, добавляет Марек и, пока я нахожусь с ответом, всовывает мне в руки планшет.
Ну, раз ты такой вежливый, издеваюсь я и, двумя кликами включив запись, возвращаюсь на диван.
У них там что-то происходит, но мне уже всё равно. Передо мной по очереди воспроизводятся пять видео с камер, на которых одно и то же кованый забор, кованая калитка, трава и два дерева по обеим сторонам. Первая, третья и четвёртая вопросов не вызывают, а к остальным двум так и хочется приглядеться.
Где это? тыкаю я пальцем в экран и Марек, пару мгновений назад севший рядом, склоняется ближе.
Это западный вход.
Тут что, все калитки одинаковые? Вскидываюсь, осознав, что все видео сняты с разных мест.
В целях безопасности, пожимает плечами он, отказываясь пояснять.
А одинаковые деревья посажены в этих же целях?
Оль, тут всё одинаковое, совершенно серьёзно заявляет Ян. Ты заходила с главного входа и не заметила, но, если зайти за угол, ты не сможешь понять восточная это стена, западная или южная. С парком и выходами та же история.
Миленько, поражаясь идиотизму, хмыкаю я и возвращаюсь ко второму видео. Ириам в надёжных руках, а значит можно поработать.
Смотреть оказывается неудобно планшет то скользит с колен, то не хватает рук, чтобы и держать и приближать в нужных моментах экран. Поэтому я кладу планшет на кофейный стол и нависаю сверху, встав коленями на подушку, которую Марек подсовывает за мгновение до.
Что-то не то, хмурюсь, пытаясь понять, с чего именно зашлась интуиция. Пальцы то приближают, то удаляют запись. Крутят в обе стороны, но зацепиться за нужную ниточку никак не удаётся.
Калитка. Закрыта не только на засов, о чём свидетельствует едва уловимо вспыхивающая защита, когда в неё врезается очередное насекомое. Не то. Забор? Ничего такого нет и в нём. Трава тоже безопасна, хотя я чуть не сломала глаза, вглядываясь в тёмно-зелёное море. Остаются огрызки деревьев, попавшие в кадр, и вот с ними как раз что-то не так.
Что это? Мой палец указывает на левый нижний угол планшета.
Это вяз, потянув на себя экран, сообщает Марек, отец их обожает, они тут везде.
Прекрасно, только я не об этом, вернув устройство на стол, я тяну Марека за плечо, заставляя вглядеться. Смотри на листья, они движутся не синхронно. Вот здесь, ткнув пальцем в нужное место, я выворачиваю шею, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Едва заметно, но края одного и того же листа расходятся на несколько секунд.
Ян, не отрывая от меня взгляда, зовёт Марек, у нас ещё одно наложение.
***
Это не моя идея, так получилось. Он стоит и смотрит на обнажённую спину, украшенную массивным круглым кулоном с непонятной вязью внутри на длинной тонкой цепочке.
Стоило ожидать, пожатие плеч легко раскачивает кругляш, и Марек переводит взгляд на окно. Мы пришли вместе, потом ты представил меня отцу, потом демонстративно зажал вообще ни разу не в углу, а теперь нам должны предоставить раздельные спальни? Не смеши.
Меня радует твоя сознательность.
Потому что с собственной проблемы.
А меня твоя растерянность, фыркает она и, сбросив не до конца застёгнутые туфли, падает лицом вперёд на кровать. Говоря что-то, что Марек слышит как невнятное бурчание.
Что?
Это значит, что у тебя есть совесть, и ты не убил брата, только ради того, чтобы нас заперли в одной спальне на неопределённый срок, хмыкает Оля и поворачивается набок.
Для этого необязательно кого-то убивать, устало потерев глаза, Марек занимает единственное кресло.
Что ещё не так? задумавшись, он пропускает миг, когда её лицо становится слишком близко, и едва не отшатывается. Что-то ведь не так? Хочешь, сделаю чай, и голова пройдёт?
Откуда ты?.. напоровшись на её ироничный взгляд, Марек обрывает сам себя. А, ну да.
Подожди пятнадцать минут, сострадательно покачав головой, Оля идёт к двери. Босая. В своём невозможном платье.
Давай договоримся, вздыхает Марек, поймав её за руку, что ты никуда не ходишь, хотя бы пока не принесут из машины вещи. А лучше вообще никуда не ходишь одна.
Приставишь ко мне своих волчат? Вскидывает она голову.
У меня здесь не так много людей, но, если потребуется, приставлю. Поймав её взгляд, Марек с тяжёлым вздохом встаёт. Оль, здесь три сотни неудовлетворённых, действительно опасных существ и восемнадцать Теней, из которых попробовать довериться я могу разве что Яну с Калатой. Притом, что абсолютного доверия не заслуживаю даже я.
И как ты собираешься ловить убийцу? В таких-то условиях.
На живца, погладив запястье большим пальцем, он отпускает её руку. И даже врать не будет, что без сожаления.
На какого ещё нахмурившись, она смотрит прямо на него. Нет. Совсем рехнулся?
Я сам стану приемником отца и поймаю мразь, которая убила моего брата.
Глава 7
Я сам стану приемником отца и поймаю мразь, которая убила моего брата.
Самоубийца! Рехнувшийся суицидник, которому и без того мало приключений!
Попробуй, мрачно разрешаю я и поворачиваюсь, собираясь хотя бы серьги снять.
Оля. А сколько укора-то.
Знаешь, что будет, комиссар Дворжак? передумав, я возвращаюсь и тыкаю пальцем ему в грудь. Я просто тебя вырублю. Усыплю несмотря на тонну амулетов, которые, по твоему мнению, защищают от всего, и проспишь как миленький не то что до утра, до конца расследования. Усыплю, повторяю я в ответ на обалдевший взгляд, и чёрта с два ты станешь кем там? Приемником отца? Наживкой?
Раздражённо тряхнув головой, я сдёргиваю серьги и бросаю их на кровать. Браслет летит туда же. И шпильки добавляются в общую кучу, освобождая, ноющую от тугой причёски, голову.
Хотя, знаешь, я резко разворачиваюсь, злорадно усмехаясь, а попробуй! Только не жалуйся потом, когда обнаружишь свою самоубийственную душонку привязанной к поводку старой дряхлой кошатницы.