Взгляд у меня, должны быть, становится слишком красноречивый. Настолько, что он ещё раз вздыхает, но молчит.
Петя, кивнув ему на принцессу, я выхожу из спальни вслед за Мареком.
***
Почему решили, что Влада убили именно здесь?
Тесная кладовка не подходила для того, чтобы заманить сюда здорового оборотня и бесшумно убить, перед этим выкачав всю кровь.
Потому что так и есть, вместо Дениса отвечает мне Оля.
Глаза затянуты мутной плёнкой, руки подняты на уровень живота, пальцы шевелятся.
Тебе не хватило предупреждения Яна, Калаты и моего? рявкает он, но Оля, как обычно, не впечатляется.
Какая разница, на отрешённом лице появляется намёк на недовольство. Кому надо давно знают, а остальным плевать.
В общем-то, логично, но зудящее беспокойство от этого не уменьшается.
Ты видишь?
Вместо ответа Оля подзывает его едва заметным жестом. Если бы это не было их третье совместное дело, он бы не заметил.
Чаще всего он касался её запястья или шеи, но смерть брата выбила из колеи. Поэтому, обойдя её, Марек обнимает Олю со спины, одной ладонью забираясь под объёмную кофту и коснувшись оголённого живота.
Её хмык он скорее чувствует, чем слышит, но поздно.
Они снова переносятся в царство безумных, но мёртвых красок.
***
Кто-то всё подчистил. Мой взгляд скользит по полу, стенам, потолку, полкам с каким-то хламом. Причём основательно, словно специально для меня. Смотри, горячая ладонь на животе отвлекает, но не настолько, чтобы я не могла выполнить свою работу, всё серое. Даже тряпки и вёдра, на которых должны были остаться хоть какие-то следы от прикосновений.
Что это значит? почему-то так его голос всегда звучит по-другому. Глуше, жёстче соблазнительнее.
Что здесь мы ничего не найдём. Усилием воли отрастив один коготь, я надрезаю внутреннюю сторону ладони.
Капли моей крови падают, оставаясь красными кляксами, но и только. Призыв не помогает, ни одного следа не появляется, а, значит, стирали не магией. Что, неужели правда, вычищали всё ручками? И это высокомерные оборотни? Тряпкой возили по полу, окуная в 99% настойку полыни?
Видимо, очень припёрло.
Зачем кровь? Двойственное ощущение. Там, где стоит моё тело, вопрос Марека отзывается тёплым дыханием на ухе. Здесь чувствуется лёгкая изморозь там же.
Чтобы наверняка. Вернувшись в реальность, я не шатаюсь и не падаю от слабости, но приятного мало. Поэтому я не против, когда он чуть сильнее прижимает меня к себе. Могла быть иллюзия или ещё какая магическая гадость и снять её без крови не получилось бы. Я попробовала, но толку ноль.
Можно было не рисковать, я как знал, приглашая сюда ещё и Важека, качает головой он и уточняет, не отпуская: Стоишь?
Не смеши, хмыкнув, я отстраняюсь и делаю шаг вперёд, приближаясь к полкам.
Может, удастся что-нибудь найти.
Тряпки, салфетки и моющие средства не отличаются ничем, даже следами уборщиц. Может, убийца просто распылил полынь пульверизатором? Слишком много времени ушло бы, чтобы вымыть всё вручную.
Оль, ты что-то нашла? отвлёкшись от разговора с очередной Тенью, интересуется Марек.
Как сказать. Привстав на носочки, я двигаю вещи на полках, только убеждаясь в своей правоте.
Помочь? раздаётся совсем рядом.
Нет, отряхнув руки, я поворачиваюсь, оказавшись лицом к лицу с Мареком. Это полынь, она убирает все следы так, что не подкопаться, ещё и разбрызгивали пульверизатором в некоторых особо труднодоступных местах осталась пыль.
Ведьмаки уже выяснили, кивает он. Дверь тоже обработали, так же, как и прилегающую часть коридора.
Значит, идём смотреть на тр твоего брата? вспомнив вспышку в спальне, исправляюсь я.
На какого из них? невесело усмехается Марек и направляется к лестнице, не оставив мне другого выбора, как идти за ним.
А у тебя их сколько?
Трое, и Стася, хмуро оглянувшись, он протягивает мне руку, но я прекрасно держусь и за перила.
Трое с ВладимИром?
Да. Эрик младше Влада на одиннадцать лет, а Павел самый младший. Перед тем, как ступить на вторую лестницу, Марек, не спрашивая, берёт меня за руку. Ступени под неудачным наклоном.
Я так и поняла, хмыкаю я. А сколько тогда лет Станиславе?
Восемьдесят пять.
Ожидаемо, но всё равно неприятно. Чисто по-женски. Потому что оборотница, будучи старше на тридцать лет, выглядит младше на десять точно. Усмехнувшись собственным мыслям, вспоминаю, что на мои сто пятьдесят приходятся её триста и успокаиваюсь. В пересчёте на их жизни, я была бы ровесницей Марека. Кстати
А тебе сколько? Как-то раньше этот вопрос проходил мимо моего сознания.
А сколько дашь? останавливаясь в странно пустынном коридоре, оборачивается Марек.
Тридцать пять? Это если на человеческие года.
Девяносто, насмешливо поднимает он бровь.
А ты хорошо сохранился, фыркнув, я возвращаюсь к изнанке мира.
Да, кровь из ВладимИра выпустили почти всю, но внутри-то она осталась как минимум на стенках вен и сосудов, поэтому дальше меня можно не провожать. Алую дымку я вижу отчётливо и шагаю впереди Марека, судя по увеличивающейся сырости и прохладе, направляясь куда-то под землю.
Спасибо, если не в пыточную.
Очередной поворот, коридор и запах, что сшибает с ног.
Чтоб тебя!
Глава 9
Уверенно идущая до этого Оля, резко останавливается, поворачивается к стене и явно сдерживает рвотный позыв.
Оль? Зверь внутри недовольно возится, добавляя беспокойства. Оля, что?
Чтобы я ещё хоть раз Она стоит, одной рукой опёршись о каменную кладку, а второй всё ещё зажимая рот. И сколько здесь убивали?
Точного числа тебе не скажет даже отец. Совсем плохо? Вместо ответа обречённый стон. Идём отсюда.
Дай мне двадцать секунд! раздражённо вырывает она локоть из моей руки. Как всегда самоуверенная, даже слишком.
Я скажу, и Влада поднимут из подвалов, со вздохом Марек снова берёт её под локоть. Пытается, потому что
Дай! Мне! Двадцать! Секунд!
Отступив на шаг и подняв одну ладонь, второй он хватается за оружие, только спустя мгновение вспоминая, что это Оля. И рычит она, а не дикий новорождённый вампир.
Неприятная дрожь проходит по рукам, а ощущение грядущих неприятностей прямо-таки вопит сиреной.
Ты в курсе, что у тебя глаза светятся? Расслабившись и отведя руку от кобуры, ровно интересуется он. Вот только угомонить рефлексы оказывается не так просто.
Вместо ответа дерзкий взгляд, раздражённый выдох и демонстративно прямая спина.
Оль, что происходит? Приблизившись на шаг, держа руки ладонями к ней, Марек пытается заглянуть в опущенные глаза.
Ничего. Даже голос другой. Глубже. С лёгкой хрипотцой.
Ничего, что касалось бы тебя, Марек Дворжак.
И так раздражённый зверь внутри скалится. Потому что уже давно касается. С её той самой самоубийственной выходки.
Три месяца назад тоже было ничего, только откачивать тебя пришлось несколько часов. Едва ощутимый раньше, придающий ей особую таинственность, чисто вампирский аромат резко обволакивает Марека удушающим запахом крови. Настолько ярким, что её привкус появляется даже на языке. Оля?
Не став сбрасывать его пальцы с подбородка, она послушно поднимает голову, глядя на него глазами, затянутыми кроваво-красной пеленой.
Видишь? Вместо ответа он может только коротко кивнуть. И я вижу, хмыкнув, Оля дёргает подбородком. Идём.
А как ты?.. Волк тревожно поскуливает, а сам Марек не знает, как закончить фразу.
Скоро пройдёт, так уже было, запустив руку в волосы, она стаскивает резинку, распуская хвост.
И Марек срывается.
***
В этот раз приступ даётся тяжелее, хотя, может, сказывается близость кровавых подвалов. В голове всё ещё стоит муть с ощутимым оттенком красного, а сознание больше занято расшифровкой капель крови, виднеющихся то тут, то там. И если тридцать секунд назад я их не замечала, то сейчас знаю та застарелая клякса на стене, почти над полом, брызнула из человека. Стопроцентного, со второй положительной и больной печенью.