Боже мой! воскликнул доктор едва ли не с трепетом.
Он наклонился вперед и в десятый раз протер до блеска окуляр. Все четверо мужчин напрягли глаза, чтобы все рассмотреть.
Тишину нарушил архитектор. Остальные трое оставались в молчании, поскольку чувство восторга от увиденного не покидало их. Для эксперта в области археологии подобные чувства были не слишком важны.
Ну что ж, ликующе заявил он своим юношеским голосом, либо я съем свою шляпу, либо это настоящий, подлинный город!
Так же стремительно, как опускается лифт, и так же безопасно, Куб устремился прямо вниз. С каждой секундой пейзаж сужался и уменьшался, а оставшиеся детали становились все крупнее, четче, резче. Постепенно удивительное нечто под ними превратилось в настоящий мегаполис.
Через пять минут они были уже менее чем в миле над городом. Смит прибавил силу потока, и спуск прекратился, а Куб неподвижно повис в пространстве.
Еще пять минут четверо мужчин в напряженном молчании наблюдали за происходящим. Каждый из них знал, что остальные ищут одно и то же какой-нибудь признак жизни. Маленькое зеленое пятнышко или, может быть, что-то движущееся одного дымка было бы достаточно для радостного крика.
Но никто не вскрикнул. Не из-за чего было кричать. Нигде во всей этой местности не было ни малейшего признака того, что кто-то, кроме них самих, все-таки жив.
Вместо этого прямо под ними раскинулся самый необычный город, который когда-либо видел человек. Он располагался в точке пересечения трех больших дорог, которые вели к этому месту из стольких проходов через окрестные холмы. И город, казалось, естественным образом был разделен на три сегмента, одинаковых по размеру и форме, каждый из которых имел свою систему улиц.
Ведь это, несомненно, были улицы. Ни в одном мегаполисе Земли кварталы не были проложены с такой безупречной точностью. Меркурианский город состоял из одних лишь идеальных равносторонних треугольников, а сами улицы имели абсолютно одинаковую ширину.
Однако здания не отличались таким единообразием. На окраинах этой блестящей загадочной территории кварталы, казалось, не содержали ничего, кроме странных куч грязной, выжженной солнцем грязи. На крайнем севере, однако, располагалось пять кварталов, сгруппированных вместе, здания которых, как и в центре города, были довольно высокими, квадратной формы и того же пыльно-кремово-белого оттенка.
В центре города находилось несколько строений, особенно выделявшихся своей высотой. Они возвышались настолько, что можно было легко разглядеть их верхние окна. Судя по всему, их высота составляла сотни этажей!
То тут, то там на улицах виднелись небольшие пятна, окрашенные в более темный цвет, чем весь этот ослепительный пейзаж. Но ни одно из них не двигалось.
Будем спускаться дальше, неуверенно произнес инженер.
Комментариев не последовало. Он постепенно уменьшил отталкивающее усилие, и небесный корабль возобновил спуск.
Они снижались до тех пор, пока не оказались на одном уровне с верхушкой одного из этих невероятных небоскребов. Крыша казалась совершенно плоской, если не считать большого круглого черного отверстия в ее центре. Никого не было видно.
Оказавшись напротив верхнего ряда окон, на расстоянии примерно двадцати футов, Смит остановил машину, и они заглянули внутрь. Стекол не было, окна выходили прямо в огромное помещение, но в непроглядной тьме не было видно ничего, кроме очертаний проемов в противоположных стенах.
Они спустились дальше, держась примерно посередине пространства между домами и улицей. В каждом втором дворе они внимательно высматривали жителей, но, насколько они могли судить, их приближение оставалось совершенно незамеченным.
Оказавшись в пятидесяти ярдах от поверхности, все четверо мужчин стали искать внизу провода. Их не было; не было даже столбов. К их удивлению, не было и тротуара. Улица тянулась, не ограниченная бордюром, от стены до стены и от угла до угла.
Когда Куб медленно опустился на землю, искатели приключений оставили в покое фонари и воспользовались иллюминаторами. На мгновение обзор заслонил вихрь пыли, поднятый струей потока, затем это облако исчезло, опустившись на землю с поразительной внезапностью, как будто подхваченное невидимой рукой.
Прямо перед ними, на расстоянии около сотни ярдов, лежала желтовато-коричневая конструкция необычной восьмиугольной формы. В одном из ее концов было небольшое овальное отверстие, но люди с Земли тщетно пытались разглядеть в нем какое-либо существо.
Доктор молча принялся за работу со своим прибором. Из герметичного двухстворчатого отсека он получил образец наружного атмосферного вещества и с помощью заранее приготовленных химических реактивов быстро выяснил истину.
Никакого воздуха не было. Не было не только кислорода элемента, от которого зависит вся жизнь, но и азота, углекислого газа, ни малейших следов водяного пара или других менее распространенных элементов, которые в небольших количествах содержатся в нашей атмосфере. Очевидно, как сказал доктор, что тот воздух, который наблюдали астрономы, должен существовать только на окружности планеты, а не в этом залитом солнцем районе северо-центральной части.
На внешних стенках Куба, размещенных так, чтобы их было видно через окна, находились различные приборы. Барометр не показывал давления. Специально разработанный термометр, в котором вместо ртути использовался газ, показывал температуру в шестьсот градусов по Фаренгейту.
Ни воздуха, ни воды, ни зноя; как заметил геолог, разве там может существовать жизнь? Но архитектор предположил, что, возможно, существует какая-то форма жизни, о которой люди ничего не знают, и которая может существовать в таких условиях.
Они достали три костюма. Они были очень похожи на те, которые носят водолазы, за исключением того, что внешний слой был сделан из непроводящей алюминиевой ткани, гибкой, герметичной и прочной. Между ним и внутренней подкладкой находился слой ячеек, в которые теперь закачивалось несколько пинт жидкого кислорода. Ужасающий холод этого химического вещества делал тяжелую фланель внутренней подкладки весьма приятной, а сам кислород, быстро испаряясь, обогащал воздух внутри большого шлема со стеклянным забралом.
Надежно застегнув неуклюжие скафандры, Джексон, Ван Эммон и Смит заняли свои места в тамбуре, а доктор, который вызвался остаться, наблюдал за тем, как они открывают внешнюю дверь. С шипением из тамбура вырвался весь воздух, и доктор искренне поблагодарил звезды за то, что внутренняя дверь была сделана очень прочно.
Мужчины вышли на площадку. Сначала они двигались с большой осторожностью, не будучи уверенными в том, что их подошвы достаточно утяжелены, чтобы нейтрализовать ослабленное тяготение крошечной планеты. Но последние три дня они жили в очень своеобразных, с точки зрения гравитации, условиях, и быстро приспособились. Немного переместившись, три искусственных существа еще раз внимательно осмотрели свои телефонные кабели, затем, держась на расстоянии не более десяти футов друг от друга, чтобы не допустить потери связи, с деланным спокойствием направились к ближайшему дверному проему.
Минуту-другую они стояли у странной кособокой арки, их сверкающие костюмы причудливо выделялись в слепящем солнечном свете. Затем они смело шагнули в проем, в мгновение ока исчезли из поля зрения доктора, и чернильная темнота проема вновь уставилась на него с этой ослепительной стены.